Карагач. Запах цветущего кедра. Сергей Алексеев

поскольку слишком уж неожиданной и забавной была его прическа – светлые волосы зализаны спереди, чем-то намазаны и туго завязаны широким кожаным ремешком. В сочетании с прочим одеянием эдакий поп, или точнее, попище!

      Его пегий спутник поспешно обогнул стан геологов, пострелял взором, и убедившись, что поблизости никого нет, зашел к Жене сзади.

      – Здорово были, красавица! – поздоровался громко, надтреснуто и грубовато, словно понуждая Женю оглянуться.

      Она не оглянулась: смешной ряженный детина словно приворожил взгляд, своим иконописным образом.

      – Дак что, Прокопий? – спросили за спиной насмешливо и как-то угрожающе. – Понраву ли тебе отроковица?

      Саженный малый на секунду поднял взор, ничего не сказал и вновь опустил выпуклые веки. Его золотистая, окладистая борода искрилась на солнце, и Женя ощутила совсем уж неуместное и шкодливое желание ее погладить, как гладят котенка.

      – Или не глянется товар? – поторопил леший.

      – Понраву-то понраву… – медленно и натруженно выдавил молодец. – Да осрамилась…

      – А кто позрел-то? – ухмыльнулся леший. – Никого нету!

      – Я и позрел…

      – Дак тебе позволительно! И старики велели нагую взять!

      – Ежели так токо… – скромный детина откашлял хрипотцу. – Ишь, растелешилась…

      – Загорала она, на солнышке! У них, как у соболей зведено: чем шкурка черней, тем дороже!

      – Это у соболей. – все еще тянул богообразный великан с потупленным взором. – А девице след быть с одним пятнышком на хвосте, подобно горностаю…

      – Да где же взять ныне с одним? Они пятнисты от рождения! Какая уж досталась по жребию.

      – Сомнения есть…

      Ты жениться хочешь? Твое слово?

      – Хочу…

      – Ну и добро! – заключил его веселый спутник. – Проведешь сквозь чистилище, отбелишь шкурку-то, вот и будет тебе жена!

      – Разве сквозь чистилище. – неуверенно согласился «жених».

      – Собирайся-ка, девица, взамуж!

      Мало того, что стояли они и перепирались, будто Жени рядом не было, леший так еще выглянул из-за ее спины и рассмеялся в лицо!

      – Уж не за тебя ли замуж? – надменно усмехнулась она.

      Затылок ознобило: от лешего исходил некий неясный, однако прилипчивый страх, смешанный с омерзением.

      – Дак я женатый. – серьезно ответил тот. – За Прокошу пойдешь.

      Она еще хорохорилась, но чувствовала, как уходит наигранный циничный задор.

      – За этого, что ли? – кивнула на детину.

      – За него, ласточка, за него. Суженый твой…

      А этот суженный приблизился еще на шаг и внезапно встал на колени и поклонился ей до земли – ничего подобного она не видела, не ожидала и на мгновение оторопела.

      – Что это он делает? – спросила сама у себя.

      – За себя зовет, взамуж. – однако же объяснил спутник.

      – Почему молчит? Пусть сам скажет! А я подумаю…

      – По обычаю я речи веду. –