Знак. Кристина Олеговна Вдовкина

она работает здесь.

      Каталка двинулась с места, и я по инерции последовала за ней вместе с Диланом, Люком и людьми в белых халатах. Врач достал из кармана фонарик и начал светить им прямо в глаза Кристин, раскрыв их пальцами.

      Она вспотела. Тяжело дышала, хрипела, словно умирает.

      – Сделайте что-нибудь, – надорвала я голос, вытирая со лба Кристин капли пота.

      Фонарик потух, и голос врача разрезал окружающий нас шум:

      – Внутривенно десять кубиков Викасола, кровь первую отрицательную и подготовьте операционную.

      Его голос был твердым и решительным. Два человека послушно отбежали от каталки и скрылись в коридоре.

      Кристин все еще дрожала, её кожа была непривычно холодной.

      Я подняла глаза на Дилана, когда он убрал с лица Кристин мокрые от крови и пота волосы. Его пальцы дрожали и были как никогда в жизни нежны.

      Мы подбежали к дверям, над которыми большими буквами горела надпись: «Операционная».

      – Дальше вам нельзя.

      Я продолжила толкать каталку в сторону операционной:

      – Вы не можете, я должна быть с ней, – резко отрезала я, смотря то на врача, то на Кристин.

      Врач сказал громче:

      – Нельзя!

      На плечи опустилось что-то тяжелое, и я останавливаюсь, выпустив из рук ладонь Кристин. Ее рука соскользнула с каталки, свисая.

      Халат врача надулся как парашют пока он стремительно скрывал от меня подругу. За ними хлопнула дверь.

      Это все…

      Это все такое неправильное!

      Развернулась и уткнулась носом в грудь Люка, начиная всхлипывать. Он обнял меня, ставя подбородок на макушку, и погладил по спине.

      Если ей не помогут, то я не знаю, что будет со всеми. С ее семьей. Я не могу видеть ее такой. Я потеряю частицу себя.

      Положила ладони на грудь Люка и сжала его колючий свитер в своих пальцах. Сквозь пелену слез, которые выжигали мои глаза, заметила, с каким опустошением Дилан смотрел на дверь. Он запустил ладонь в волосы, яро почесав голову и вскинув наверх руку.

      […]

      Темнота.

      Замечаю стволы деревьев, что уходят ввысь и растворяются в ночном небе. Ели. Очень высокие и темные Ели. Кажется, это похоже на тот злополучный лес.

      Но почему я здесь?

      Иду босыми ногами по холодной и влажной земле. Слышу, как под стопой хрустят ветки, некоторые из которых настолько острые, что раздирают кожу ног. Холодный ветер проникает под футболку, вызывая мерзкие мурашки на спине. Медленно переступаю, осматриваясь.

      Впереди виднеется фигура. Щурюсь, чтобы разглядеть в темноте хоть что-то примечательное, но деревья не пропускают даже лунный свет. С каждым шагом фигура становится отчетливее, и я останавливаюсь, прекращая шаг. Растерянно моргаю, не веря своим глазам.

      Я вижу себя.

      Сердце пропускает удар.

      Наблюдаю за собой со стороны. Находясь в нескольких метрах. Другая я стоит в одной ночной рубашке, боком ко мне. Её голова, отвернутая в противоположную от меня сторону, медленно поворачивается. Руки дрожат, ладони сжаты в