С ней что-то не так. Екатерина Николаевна Широкова

планов нас вас! – и заполнил бокалы пузырящейся жидкостью, а я тут же унюхала, что источником дурмана было содержимое этой бутылки. Он предложил мне напиток, уже не скрывая жадный блеск в глазах. – Держи!

      «Наконец-то. Сразу двое. А день удался, несмотря на тупые лекции отца о недопустимом поведении. Он просто не понимает. Не может понять. Ему и не надо понимать».

      Взяла бокал за ножку и сжала пальцы капельку сильнее, чем положено, и стекло с треском лопнуло. Дождавшись, когда остатки долетят до пола, я ещё и с интересом рассмотрела, как там образуется мокрая клякса из крупных и мелких стёклышек, и только после этого хищно оскалилась. И зарычала – по правде говоря, совсем тихонько, но Тишинский остолбенел.

      «Что за чёрт? Что это? Она что… мне угрожает? Не может быть. Соплячка, кем она возомнила себя? Просто какое-то ничтожество. Девчонка».

      Караваева мигнула и вцепилась в край столешницы.

      «Как она сделала это? Просто сломала? Эй, это же вряд ли так просто, а теперь она ещё и рычит, как зверюга. Кажется, я слегка перебрала, что за чушь мерещится».

      – Может, мне и правда пора, – но она осталась сидеть в той же испуганной позе.

      «По-моему, я не смогу встать, чтобы не упасть. Это будет позорно, если я рухну, как мешок с картошкой».