Добро пожаловать в будущее. Виталий Вавикин

включает машину, но продолжает думать о встрече с Унси и Хунганом, об их вере. Знания перед глазами – словно вырезки из старых газет.

      Вуду. Тридцать миллионов человек. Язык фон. Невидимая сила. Одна большая древняя синкретическая система. Религиозные верования, появившиеся среди потомков чернокожих рабов, вывезенных из Африки. Один Бог-создатель, не участвующий в жизни своих созданий, и духи лоа, сотворенные тем самым Богом, которым молятся и которых почитают, как старших членов семьи. Человек и несколько душ внутри него. Еще совесть – посол Бога. От зла спасают очистительные жертвоприношения и талисманы. Музыка и танцы – ключевая часть ритуалов. В качестве святилища выбирается обычное жилище. Трое барабанщиков выстукивают четкий ритм, причем каждый свой. Поется песня-прошение: «Папа Легба, отвори ворота. Папа Легба, отвори ворота и дай мне пройти. Отвори ворота, чтобы я смог возблагодарить лоа». Танцы вокруг столба-шеста. Струйки воды – магический круг. Экстатическая пляска под звук барабанов. Женщины в белых платьях, а мужчины в костюмах…

      Зеленый луч проникает в глаза, приносит загруженные в машину воспоминания Эну. Его чувства. Его страхи. Его мечты и фантазии. Его жизнь…

      Глава четырнадцатая

      Старуха Мамбо любит устраивать вудуистические сантерии. У нее три дочери. Одна из них замужем, и муж принимает участие в этих церемониях. Вторая дочь – вдова. Они похоронили ее мужа недавно. Его забрал Дамбала. Дух древний и злой. Он поселился в теле мужа второй дочери, одолевая его жаждой. Он не пропускал ни одной сантерии. Пил, пил и пил…. Пил, пока не умер. Но и после смерти Дамбала не пожелал отпускать его. Вечный зомби. Муж второй дочери стал им еще при жизни, одержимый жаждой. Спал и пил. Спал и пил. И жажда эта была настолько сильной, что заставила его подняться с анатомического стола. Старуха Мамбо знала, что сплетни не врут. Мужа второй дочери остановила не смерть. Его остановил патологоанатом, вырезавший его желудок. Муж второй дочери поднялся со стола, вышел на улицу, но, осознав, что в животе его больше нет бездонного бурдюка, который должен быть наполнен, отошел в мир иной. Ничего. Такое иногда случается. Старуха Мамбо знает это, и знает Эну, потому что он внук старухи Мамбо.