Полувзвод б/б. Дмитрий Денисовский

      Пролог

      О Великой войне сказано и написано многое и по-разному. Бравурно-фанфарное, идейно-героическое и наоборот, совершенно грустное, горестное и трагическое, открывающее истинную изнанку военного времени. Без прикрас, без пафоса, без излишней плакатной показушности.

      Наверное, во всех повествованиях о войне есть своя правота, если поведали ее люди, которые сами пережили те годы и перенесли все испытания, выпавшие на их долю. По-человечески понятно, что и отношение к войне у многих ветеранов может быть разным. Не нам их судить. У каждого была своя война и видел ее каждый по-своему. Кто-то из сырого окопа или из строя маршевой роты, устало шагающей в обоих направлениях движения солнца. Кто-то из крест на крест оклеенного окна квартиры в голодном, замерзающем Ленинграде. Были и те, кто видел войну из большого, обкомовского кабинета и на чьих столах парил горячий, настоящий, грузинский чай в серебряном подстаканнике. Возможно, и на тарелке лежали несколько кусков рафинада, о котором уже давно забыли в тылу. Тем не менее, каждый ковал Великую Победу по-своему и внес в нее свою лепту на том месте, на котором оказался по воле судьбы или согласно уставу и Приказу Комитета Обороны. Страшное, тяжелое время, которое можно было преодолеть только сообща, собрав волю и последние силы в единый кулак.

      Ветераны многое успели поведать потомкам о войне. Многое, но не все. Остались еще забытые и нераскрытые страницы, которым не успели посвятить должного внимания по разным причинам. Над какими-то фактами стоял гриф секретности, а о каких-то попросту не принято было говорить. Не тогда, не сейчас. То ли потому, что это было нетипично для военной поры, то ли потому, что эта сторона военной жизни не укладывалась в общепризнанные рамки Великой битвы за Победу? Несправедливо в отношении тех бойцов, кто приблизил эту Победу никак не менее других. Незаслуженно забытым героям Великой войны и посвящается эта книга.

      Глава 1

      В начале июля 44-го фронт ушёл на запад, унеся за собой шум канонады, рёв танковых моторов и дым, застилающий небо.

      Грохочущая лавина наступления Красной армии в ходе операции «Багратион» прокатилась по этой многострадальной земле и продолжила сминать и крушить противника в направлении заходящего солнца. К этому времени уже был освобождён Крым и почти полностью очищена Украина. Германские войска были отброшены далеко от Ленинграда. Красная армия вышла на границу с Румынией.

      Наконец-то и здесь, в белорусской глубинке, дожили до нашего, такого долгожданного наступления. Дожили и дождались далеко не все. Да и какого нечеловеческого терпения это стоило выжившим здесь после трёх лет ада на земле!

      Хвалёный немецкий Neuordnung – «Новый порядок» принес на эти земли опустошение, голод и постоянный страх смерти. Яркие, довоенные краски свободной и счастливой жизни исчезли напрочь, погрузив это ужасное время в горестные и траурные черно-белые цвета фашистской свастики на кроваво-красном фоне. Сгоревшие дотла деревни, сотни виселиц, братские могилы тысяч расстрелянных, землянки с голодными и оборванными женщинами и детьми стали обыденностью в этих краях.

      В довоенное, мирное время июль месяц приносил в эти сельские края благостную и счастливую суету – наступала пора подготовки к уборочной. Местный, трудолюбивый люд тщательно проверял и ремонтировал технику. Составлял списки ударных, полевых бригад. Латал крыши амбаров и чистил зернохранилища. С нетерпением ждал, когда опытный, колхозный агроном, разминающий в пальцах налитый колос, даст наконец отмашку на начало уборочной компании словно заправский военно-начальник команду атаковать всем фронтом.

      А вот тогда, по обычаю, и двигалась в хлебное, желто-зеленое море рать комбайнов да тракторов. Растекались по полям и ригам веселые ватаги колхозных молодух с детишками, чтобы помочь в уборке урожая кто серпами, кто вилами, кто чем горазд. Тяжелое, людское счастье с потом, заливающим лицо и насквозь пропитывающим одежду. И все-таки свое и настоящее трудовое счастье! Не показушное, искреннее и свободное.

      Счастье это ручейками впиталась в землю и высохло до остатка в жаркое лето сорок первого, когда сюда пришел лютый враг, обрекший эти некогда благодатные края на голод и нужду. Фашисты конфисковали всю колхозную технику. Скотину увезли в Германию. Добрую половину хат сожгли, а жизней людских загубили без счета. Некоторых, кто был еще в состоянии работать, загрузили в вагоны и, как скот, погнали на рабскую долю в фатерланд.

      Совсем обезлюдел этот край. Большинство местного мужского населения еще в первые дни войны было мобилизовано в Красную армию, а часть ушла партизанить в густые, белорусские леса. Вот и некому стало пахать землю и растить хлеб в этой сельской глубинке.

      И тот самый опытный, местный агроном, провоевавший три последних года в партизанском отряде, вернулся сюда после оккупации с грустной радостью на сердце. Он зачерпнул в ладонь горсть полевой земли. Поднес его к глазам и вздохнул печально, заметив там то ли мелкий осколок снаряда, то ли смятую гильзу. И пахнуло на него от этой горсти гарью, порохом, а может быть и кровью, которой изрядно пропитались эти поля.

      И все-таки немногочисленный