Умоляй меня. Ася Невеличка

сопротивление мерзавец даже не замечает.

      Он срывает с меня корсет и подкидывает за бедра выше. Я захлебываюсь в беззвучных рыданиях, шепча одними губами «нет-нет-нет».

      Он не целует, не пытается как-то смягчить насилие. А я и не жду. Он с самой первой минуты приговорил меня к этой участи. Или с ним, или со всеми его наемниками.

      Только я надеялась, что папа успеет… Что заберет меня раньше, чем…

      Тень резко опускает меня, и я реву, бьюсь в его руках, раздираю сломанными ногтями плечи, впиваюсь в лицо.

      Это больно, это неприятно.

      Тень перехватывает мои руки и поднимает над головой, удерживая их свой ручищей. Он рычит и ругается. Но мне плевать. Я чувствую себя беспомощной, распятой, поруганной. Теперь на мне грязь, которую не смыть.

      Папа опоздал.

      Мой жених не захочет взять меня в жены…

      Но я ничего не знала о боли.

      Тень двигается во мне, и я не могу ни кричать, ни плакать. Я задыхаюсь и мысленно молюсь, чтобы все быстрее кончилось…

      Он вздрагивает и отбрасывает меня на матрац. Обесчещенную, оскверненную.

      – Оденься. Завтра придет врач, осмотрит тебя. Можешь не благодарить.

      Он уходит.

      Я даже не пытаюсь найти свой разорванный корсет. Заворачиваюсь в одеяло и перестаю считать дни.

      Моя жизнь все равно кончена.

      Тень

      Я бы мог сказать, что это было неприятно. Но хрена собачьего! У меня на нее встал сразу же, как только я вошел.

      Грязная, сломанная, но все такая же гордая и упрямая.

      Еще вчера мой друг предупредил, что без секса брак запросто признают незаконным. Друг у меня юрист, и я ему верю.

      Вначале я не решил, хочу ли серьезно этого брака. Ведь женился я на ней чисто для пафоса. Даже представлял как она в первую брачную ночь увидит мое настоящее лицо и завизжит от ужаса.

      Оставлять ее я не хотел. По плану не хотел.

      Но тут всплыли интересные подробности про делишки ее папаши. Тот не просто выдавал дочь замуж, а сливал свои активы с другой небедной семьей.

      И тогда я сообразил. Принцесса ведь единственная наследница. Если она станет моей женой по-настоящему, то план придется немного подкорректировать, но я гораздо основательнее ударю по ее отцу! Не только морально уничтожив, но и отобрав деньги, которые изначально принадлежали нам!

      Нашей семье!

      Вопрос подтверждения брака отпал сам собой.

      А после ее тугой узкой щелки я вообще потерял покой. Я уже не хочу, чтобы Карина увидела меня и испугалась…

      Наутро встречаю доктора, прошу о небольшом одолжении и провожаю к пленнице. Тот снимает с нее ошейник, осматривает синюшную шею, но удовлетворенно кивает.

      – Отек спал. Еще неделю на укрепление и к ней вернется голос, – сообщает Карлсон. – Капельницы отменяем, сиделку можно отпустить.

      И это отличная новость.

      Я провожаю доктора, возвращаюсь в подвал и достаю шприц.

      Принцесса задирает подбородок.

      – Наркотики? Опять? – шепотом сипит она, но я не отвечаю.

      Подхожу и делаю укол.

      – Противозачаточный.