Не судьба. Алексей Анатольев

уже находилась при полном макияже и приготовилась идти в зал приёмов, но оказалась не в силах справиться с охватившим её любопытством. С одной стороны, она боялась помяться и испачкаться, с другой, опасалась остаться в стороне от остальных, а главное – в неведении о происходящем. Терзаясь любопытством, Капитолина Никифоровна подошла к стоявшим сзади, вместе с другими стала подталкивать впереди стоящего, спрашивая шёпотом: «А что тут вообще случилось?». Ей не ответили, и лишь Юра, к которому она тоже обратилась с вопросом, кивнул подбородком вперёд и сказал: «Собака». Капитолина Никифоровна уставилась недоумённо на Юру, поскольку из-за спин ничего не видела. Тем временем передние испытывали нажим сзади и невольно делали шажки вперёд, на испуганную собачонку, а та явно предчувствовала недоброе и негромко рычала.

      Неожиданно, довольно бесцеремонно расталкивая собравшихся коллег, на первый план снова вышел Александр Васильевич. Все немного отстранились назад, предчувствуя развязку. Левую руку Александр Васильевич вытянул в сторону собаки, сделав ею что-то вроде успокоительного жеста, а правая вдруг описала полукруг и обрушила на голову несчастной собачонки не то бейсбольную биту, не то большую палку. Раздался хруст костей. Собачка вздрогнула, дёрнулась и упала. Все оцепенели.

      Татьяна дёрнула мужа за рукав и негромко сказала:

      – Живодёр! Неужели не мог чем-нибудь накрыть и схватить? А он сразу убивать!

      Её тут же поправили:

      – Таня, не распускайте нюни! Александр Васильевич мастерски решил проблему, лучше посмотрите, как чисто сработано. Ни капельки крови!

      Александр Васильевич услышал последние слова и весь содрогнулся. В руках у него появился пакет из плотной бумаги, в который он положил оставшееся от собаки и пошёл к калитке, вышел на улицу и скрылся из виду. Спустя минут семь-восемь он вернулся без пакета. Все с изумлением увидели, что Александр Васильевич плачет совсем как маленький ребёнок. Он всхлипнул, смачно засопел и тыльной стороной кисти руки стал вытирать глаза и нос. Обращаясь к смотревшим на него со смешанным чувством изумления, любопытства и даже возмущения коллегам, Александр Васильевич сказал:

      – Я ведь собак очень люблю. Вот уж никогда не думал, что убью такую маленькую, добрую, беззащитную. Никому ведь никогда не угрожала, а я её так… За что?!!

      – Какая же она беззащитная? Вы что, не видели, как она скалилась? – затрясла нехилым бюстом от удивления Лидия Петровна, не любившая животных.

      – Так она же маленькое живое существо! Защищалась как могла, это инстинктивно. Мы ведь её жутко напугали своими злобными лицами. Нас вон сколько, и все против неё…А она…Бедная, несчастная, она так мне верила, а я убил её! Подлец я после этого! А ну вас всех подальше, думайте что хотите, а я после приёма напьюсь в стельку.

      Теперь всем стало ясно, что самое интересное позади. Пора встречать приглашённых на приём. Посольская компания минут на пять-семь разошлась и затем снова