Блондинка. Джойс Кэрол Оутс

как и она сама. И так же, как она, был проклят.

      Потому что никто никогда не полюбит такого мерзкого про́клятого ребенка.

      Потому что низовые пожары в холмах были четким знаком, приказом «на выход».

      За мамой пришли, но то был не Темный Принц.

      До конца жизни меня не оставлял этот страх. Что однажды за мной тоже придут совсем чужие люди и уведут меня, а я буду голая и буду отбрыкиваться и кричать что-то бессвязное. Жалкое зрелище.

      Пришлось пропустить школу и остаться дома. Мама не разрешала ей общаться с «врагами». Джесс Флинн иногда можно было доверять, иногда – нет. Ибо Джесс Флинн работала на Студии и вполне могла оказаться шпионкой. И в то же время Джесс Флинн была им другом, приносила еду. Заскакивала с улыбкой – «просто взглянуть, как вы тут». Даже предлагала Глэдис денег взаймы, если нужно, а если не нужно – свою щетку для чистки ковров. Большую часть времени Глэдис проводила в потемках, в постели, лежала обнаженная под грязными простынями. Рядом на тумбочке был фонарик – чтобы высматривать скорпионов, которых Глэдис ужасно боялась. Жалюзи на всех окнах, во всех комнатах, были опущены до подоконника, и невозможно было отличить день от ночи, сумерки от рассвета. Даже в самый яркий солнечный день в спальне висела туманная дымка. Запах болезни. Запах грязных простыней и нижнего белья. Запах лежалой кофейной гущи, прокисшего молока и апельсинов в холодильнике, где не было льда. Запах джина, сигарет, запах человеческого пота, гнева и отчаяния. Джесс Флинн «прибиралась немного», если ей разрешали. А если не разрешали – на нет и суда нет.

      Время от времени в дверь стучал Клайв Пирс. Через дверь говорил или с Глэдис, или с ее дочуркой. Хотя слышно его было плохо. В отличие от Джесс Флинн он никогда не входил. Летом уроки игры на пианино прекратились. Он говорил, что это «трагедия», но «могло бы быть гораздо хуже». Другие жильцы совещались: что делать? Все они работали на Студии: дублеры и статисты, а еще один помощник оператора, массажистка, костюмерша, двое укладчиков реплик, тренер по гимнастике, техник из проявочной лаборатории, стенографистка, декораторы и несколько музыкантов. И все они, в общем, сходились во мнении, что Глэдис Мортенсен «психически неуравновешенная», а может, просто «эксцентричная и темпераментная» особа. Почти все соседи знали, что проживает миссис Мортенсен вместе с маленькой девочкой, которая, если б не кудряшки, была похожа на нее «самым сверхъестественным образом».

      Однако никто не знал, что делать и надо ли вообще что-то делать. Никому не хотелось лезть не в свое дело. Никому не хотелось навлечь на себя гнев этой Мортенсен. Все исходили из смутного предположения, что Джесс Флинн является подругой Глэдис Мортенсен, вот пусть она и разбирается.

      Девочка, обнаженная и рыдающая, забилась за пианино, спряталась там вопреки материнским приказам. Она старалась не попадаться матери на глаза. Потом выползла на ковер, съежившись, будто испуганный зверек, ибо мать принялась бить по клавишам кулаками, извлекая резкие нестройные звуки, вибрирующие, как натянутые нервы. В духе Мака Сеннета