Кавказ. Выпуск XV. Постижение Эльбруса. Сборник

не было, иначе дальше идти было нельзя. В голове шумело, шоколад в рот лез очень туго. С удовольствием проглатывали сочные куски лимона. Лицо не перекашивалось от этого, а скорее наоборот – лимон расправлял горловые судороги. Натирали виски коньяком, затягивались, как хорошей сигарой, нашатырным спиртом – после этого в голове свежело, усталость исчезала и казалось, что снова можно двигаться свободно вперед. Кажется, что можно пройти шагов 50, но делаешь 10 – и опять такая же история.

      Минуты бежали за минутами, а расстояние до седловины не уменьшалось. Где-то в глубине росло недовольство на эту проклятую седловину. Идешь, идешь, а все без толку. Губы обсыхают – дышишь и ртом и носом, жадно хватаешь холодный, ледяной воздух, наполняя им легкие до отказа. Чаще хватаешь нашатырь, нюхаешь его до слез. Резко – секундное облегчение, а затем – снова пулеметная дробь в сердце.

      Но вот конусы совсем уже близко – они разошлись, сплошная белизна их потерялась, на Восточной вершине видно много камней и выступов.

      С южной стороны, т. е. прямо, подъем очень крут. Его нужно совершать сбоку, дойдя до седловины. Берем влево, чтобы обогнуть вершину. Бесконечно долго вымучивается путь.

      Седловина вот-вот, почти около нас. Но, во-первых, она не так близка, как кажется, а во-вторых, мы ползем, как черепахи, изнемогая от недостатка кислорода, которого здесь почти в два раза меньше, чем в тех атмосферных условиях, с которыми сжился человеческий организм.

      Панорама – колоссальна: за Главным Кавказским хребтом видны Сванетские Альпы, а на западе открылась темно-синяя даль, имеющая резкую границу с небосклоном, и нам как-то не верится, что это – Черное море.

      Но все это не вызывает восторга. В измученном организме нет места эстетике. Любознательности осталось также немного. Но юмор нас не покинул: мы улыбались, вспоминая, как Грове, который первый взошел на Западную вершину в 1874 году, описывая это место, признавался, что ему в голову начали приходить мрачные мысли. Он начал вспоминать глупости, которые он совершил в жизни, и самой большой глупостью ему казалось это восхождение.

      Остановки становятся все продолжительнее и чаще. От медленного движения тело не согревается. Ледяной холод пробирается в руки, ноги и распространяется по всему телу. Температура падает все ниже и ниже. Солнце играет чисто декоративную роль, прямо, как в поговорке: «Светит, да не греет».

      Тревожно: ведь еще нет седловины, а от седловины извольте не идти, а карабкаться до вершины. Отгоняешь тревожные мысли. Нужно идти вверх, идти во что бы то ни стало. И мы идем.

      Разговоры давно иссякли. Гробовое молчание. Скрип снега, глухой стук ледоруба. На остановках обращаешь лицо к солнцу – хочется хоть немного согреть замерзающий нос.

      Но вот, наконец, седловина. Высота 5321 м. Если исключить конусы, мы – на самой высокой точке Европы. Следующая после Эльбруса по высоте – гора Дых-тау, 5205 м.

      Западная вершина кажется совсем близкой – только перебежать небольшое снеговое поле. В действительности же до нее 1¹/₂ км.

      Отдыхаем