Жизнь пяти. Валя Худякова

спасения для людей, внезапно лишившихся магии.

      Как долго они еще будут привыкать к такому существованию? Сколько из них, безызвестных, неоглашенных, погибнет на этом суровом пути в будущее. Сколько попытается вернуться назад, подтянув за собой маловерных и сомневающихся, загородившись ими словно живыми щитами от правосудия и закона? А главное, как помочь первым и уничтожить последних?

      Она давно задавалась этими вопросами, с тех самых пор, как решила, что в своих высокопарных изречениях на страницах «Слов конца и начала» Дир и Риман Фильмин, предлагая им, бесспорно, слишком идиллическую структуру нового общества и государства, явно недооценили ни масштаб последствий Темных арков, ни охват, глубину требуемых для поддержания элементарного порядка законодательных ограничений. Что ж наверняка Дир и сам давно понял ошибки, не зря же покинул Парламент17 после первых слушаний, отказавшись стать партом, а Риман так вообще пару лет назад ретировался на Тартрилон18, беспечно канув в лету безмятежных южных пасторалей. А Зире теперь доделывать за них всю грязную работу…

      Так было всегда. Она усмехнулась. Глупо было полагать, что на сей раз выйдет по-другому. Глупо надеяться, что они все смогут выдержать и остаться вместе.

      Резкий шорох за чуть сутулой спиной. Грубый, глубокий разрез складки на высоком лбу. Бесшумный поворот.

      И перед Зирой еще одно, другое, окно. Только теперь за ним не город, а кабинет. Четыре стены, просторный, широкий стол с крепкими, массивными, резными ножками в необычном дуэте с мягким, изящным, хрупким стулом, пара книжных шкафов, внутри, на темных полках лишь невзрачные завитки пыли, истоптанный ковер на обновленном паркете пола. Два человека друг напротив друг друга: худой, сгорбившийся, будто изможденно притянутый к земле Курт и статный, гордый, крепкий, по-хозяйски уверенно небрежный Митар. Между ними и Зирой – толстое, прочное стекло, в котором поверх мужских фигур плавными, бледными линиями отражается ее собственное, сосредоточенное, гордое лицо. Они знает, что из-за стекла и магии никто не расслышит их разговора, однако никто – не она.

      Урлан дэл19, ты не прав, Курт…

      Голос Митара. Напряженный, надрывный чуть более высокий, натянутый струной, с прорывающимся на звонких согласный раздраженным, дребезжащим, рычащим, угрожающим эхом.

      Мы всегда хотели так. Он…

      Митар поднимает руку в пустоту. Крупный указательный палец вытянут вперед и подрагивает.

      … наш учитель, хотел. Браза, да ты что с ума сошел окончательно!

      Голос Курта сух и холоден.

      Нет.

      Он усмехается. Горестно, обреченно, со сквозящей, ранящей болью.

      Это ты позабыл, Митар… Позабыл, среди всей этой крови, во тьме собственной трагедии, а потом и власти, той власти, что мы… мирдан соан… так безропотно и безрассудно…

      Он качает головой, его волосы – тусклые, редкие, грязные у седых корней, в такт покачиваются из стороны в сторону.

      … вручили тебе. Забыл цену. Цену

17

Согласно «Словам конца и начала», принято разделять Парламент – единый для всего государства, сформированный из представителей дэлов, академий, университетов и так далее, занимающийся исключительно вопросами общегосударственного значения, а также всеми вопросами магического регулирования, и местные парламенты каждого отдельного дэла – частично выборные органы местного самоуправления.

Дэл – территория, часть государства.

18

Один из четырех мировых континентов. Расположен к юго-западу от Литернеса и отделен от него Лотиором (океан).

19

Проклятое место (ард.).