Книга двух путей. Джоди Пиколт

за мной наблюдают, и я резко поворачиваюсь. На столе покоится мумия, которая появилась задолго до моего рождения и наверняка останется лежать здесь, когда меня уже не будет.

      – Джордж… – Я называя мумию по имени, так же как пятнадцать лет назад все остальные. – Очень рада встрече.

      Дальше по коридору расположена ванная комната: душевая и туалет. Воспользовавшись удобствами, я провожу пальцем по потрепанному объявлению, по-прежнему прикрепленному скотчем к двери кабинки: «НЕЛЬЗЯ СМЫВАТЬ В УНИТАЗ: ВСЕ ЖЕЛТОЕ, ТУАЛЕТНУЮ БУМАГУ, ВАШИ НАДЕЖДЫ И МЕЧТЫ».

      – Мин хунак? – Голос за моей спиной становится все ближе. – Кто здесь?

      Меня буквально застукали со спущенными штанами. Я вскакиваю, мою руки и выхожу из ванной комнаты, чтобы объясниться, и встречаюсь лицом к лицу со своими воспоминаниями.

      Я вижу, словно это было только вчера, мужчину с обветренным коричневым лицом и ласковыми руками, который ставил передо мной на стол миску свежего салата. Человек без возраста, застывший во времени. Тот же самый смотритель, что обслуживал дом в те времена, когда я была аспиранткой.

      – Хасиб? – спрашиваю я.

      Он выкатывает на меня глаза и, услышав мой акцент, переходит на английский:

      – Хасиб был моим отцом.

      – Так ты… Харби? – растерянно моргаю я.

      В то время Харби был еще совсем мальчишкой, но при этом одним из лучших наших работников. Он делал все, что просил его профессор Дамфрис: сколачивал подмости, обеспечивая возможность рассмотреть иероглифы в верхней части стены гробницы, и часами стоял под палящим солнцем с зеркалом в руках, наклонив его так, чтобы поймать свет и помочь нам скопировать наскальную живопись.

      Он прищуривается:

      – Дон?

      – Так ты меня помнишь? – Если Харби меня не забыл, значит и другие тоже.

      – Конечно помню. Ты привезла мне Супермена.

      Всякий раз, совершая пересадку в аэропорту Хитроу, я покупала книжку комиксов для Харби и батончик «Кэдберри» для Хасиба.

      – На этот раз я приехала с пустыми руками, – признаюсь я. – А твой отец по-прежнему здесь?

      – Он умер, – качает головой Харби.

      Мои клиенты-мусульмане всегда спокойнее говорили о смерти, чем клиенты-христиане, которых переход в мир иной приводил в ужас.

      – Мне жаль это слышать. У меня сохранились о нем наилучшие воспоминания.

      – У меня тоже, – улыбается Харби. – Теперь мы с сыном присматриваем за Диг-Хаусом, – говорит он и внезапно хмурится. – Мудир не предупреждал о твоем приезде.

      Когда я слышу мудир, начальник, то тут же вспоминаю Дамфриса, который носил этот титул как руководитель Программы по египтологии Йельского университета. Но сейчас здесь, естественно, новый начальник. Уайетт.

      – Это было вроде как спонтанное решение, – увиливаю я от прямого ответа. – А где все?

      – Сегодня пятница. – Харби пожимает плечами. Ну да, по пятницам у них выходной, когда они ездят по другим раскопкам. –