По головам. Джордж МакМаннан

повседневной носки – брюки и сандалии на босу ногу. Посаженная на затылок шоферская кепка, чьё место скорее было на витрине краеведческого музея, из-под которой торчала шевелюра вьющихся густых волос, делала его похожим на щёголя из послевоенных пятидесятых.

      – Ишь ты, – бодро ответила Любка, ловко выудив из бидона два пирожка и упаковав в пакетик, снабдив в придачу одноразовыми салфетками, – два ему. И никакая я тебе не Любка. А Любовь Львовна.

      Между тем в её голосе отчетливо читался явный оттенок того счастья, которое испытывает женщина, когда мужчина обращает на неё внимание, пусть даже выраженное в «фирменных» пирожках с капустой и мясом. «Да и какая разница», – наверное, говорит женское самолюбие в такие моменты, – «главное, что нравятся! И вовсе не имеет значения почему».

      К слову сказать, Любка, или Любовь Львовна, принадлежала к тому типу женщин, которых мужики не без удовольствия называют «гарна украинська баба», вкладывая в это определение всю мужскую нежность и любовь. Этакое воплощение некрасовской мысли: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

      – Ой, Любка, да брось, – он сделал псевдо реверанс, словно мушкетер из фильма Юнгвальд-Хилькевича, сняв шоферскую кепку вместо шляпы.

      Она поманила его пальцем к себе и, понизив голос, сказала:

      – Петь, вчера была у Нинки. Зашла за мясорубкой, она же, такая поганка, всё время мне её вернуть забывает.

      Он понимающе кивнул.

      – Так гляжу, сидит она в этом, – Любка сморщила лоб, вспоминая, чем же таким было «это».

      – В Интернете, – вставил Петя.

      – Ну да, в нём самом, в Интернете, – тут Любку переключило, – а ты откуда знаешь?

      Петя откусил пирожок.

      – Так Нинка уже всю неделю жужжит, что провела Интернет, – и тебе тоже, думаю, пора бы. Цивилизация все-таки, современные технологии.

      Любка фыркнула, скорчив недовольную гримасу.

      – Мне и так неплохо живется, без ваших там всяких технологий.

      – Любка, не отвлекайся.

      – Так вот, – вернулась она к повествованию, – сидит, значит, в Интернете, что-то там ищет. Ну, ты же знаешь Нинку.

      Петя улыбнулся, откусывая второй пирожок.

      – Она вечно что-то ищет, что с Интернетом, что без него. Как сорока на барахолке. В общем, сидит на этом, – Любка опять напряглась, вспоминая, что же было очередное «это», но быстро плюнула и продолжила, – не важно. В общем, сидит она и фамилию свою проверяет на предмет графства там всякого и баронства.

      Петя брызнул со смеху.

      – Любка! Ой, Любка!

      – Что? – моментально состроив на лице обиженную мину, буркнула она в ответ.

      – Голубых кровей, – через смех поправил Петька.

      – Каких ещё голубых? – Любка теряла нить заведённого ею же самой разговора.

      Петька хихикнул:

      – Продолжай, Любась. Я тебе потом растолкую, – и ущипнул её за пышный зад.

      Любка наигранно взбрыкнула, гневно для правдоподобности стрельнув глазами на Петю, и демонстративно отстранилась.

      «Милашка», –