Hannibal ad Portas – 10 – Идули на Вы – К Звездолету. Владимир Буров

амулет вешать придется на шею.

      Забыть про него можно, но не всегда.

      Нет понимания, что деление времени на дни – не является условным, – а именно:

      – Это реальная дискретность.

      Не удается почувствовать очевидное:

      – Невероятно!

      Здесь?

      – Щас будет видно.

      Вот так – как кошка и кот – мы месяц встречались на лестнице, – ибо ответила только на следующий день:

      – И мне это понравилось.

      Ужаснулся:

      – Значит, уже и без меня пробовала.

      Ответила на вид разумно:

      – Почему ты так думаешь?

      – Так обычно бывает.

      – Я не знала.

      – Тогда, возможно, я ошибаюсь, как Гринев в поисках Капитанской Дочки:

      – Уже намедни ее там не было.

      – Имеется в виду, что и родилась только к его приезду?

      – Разумеется.

      – Почему, чтобы не мельтешила перед Швабриным раньше времени?

      – Точно! – как ответил Владимир Высоцкий обомлевшему Шарапову:

      – Ибо не нужна она ему была даже за бесплатно, как жена.

      – Так как?

      – Да, моя милая, зачем она ему, если только намедни едва успели развестись.

      – Для этого?

      – Да, значит знали, что едет-едет-карачится женишок-то на перекладных, так как и не Гринев он вовсе, а такой же шалопут, как сам Емелька.

      – Ибо?

      – Царь – я есть – наста-ящий!

      – Петр Третий, или этот, как его?

      – Кого его?

      – Ну, тоже, был еще один самозванец то ли до него, а возможно, и после.

      – Гришка Отрепьев?

      – Скорее всего.

      – Или Петр Третий, до сих пор не убиенный?

      – В этом и весь смысл, что запутаться очень даже легко можно.

      Решил подумать одну ночь, – нет, не кто из нас будет Петром Третьим, а им, или наоборот:

      – Распутиным? – она.

      Заволновался.

      – Хорошо, – ответил, – я назначу тебя.

      – Кем?

      – Этим, как его?

      – Кого его?

      Гришкой Отрепьевым не буду.

      – Та-не, его польской Землячкой.

      – Эта которая белых офицеров в Гражданскую вешала?

      – Не хочешь?

      – Разумеется.

      – Хочешь при царском дворе ошиваться?

      Молчание.

      Ясненько.

      – Не думаю, – ответ.

      – Но не директором же Силиконовой Долины, на самом деле, тебе хочется?!

      – Спасибо и на этом, я подумаю.

      За что? – спрашивается, такая беззаветность, и всего-то за три раза на лестнице.

      Бесстыдство, – но только и хотел сказать, – пока?

      – Разумеется, воздержался.

      До такой степени разволновался, что забыл, на что, собственно, она согласилась, – решил:

      – Май диэ-диэ чайльд – это будет в самый раз для нее.

      Вышло, как у Пушкина, за следующий раз запросила столько, что сам надорвался:

      – Царицею морскою?!

      – Мало