На краю бездны. С. Дж. Уотсон

и я, внезапно занервничав, отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины.

      Двери со вздохом разъезжаются. Я представляюсь женщине за стойкой администрации. Она окидывает меня взглядом – как хорошо, что я убрала камеру в сумку! – и спрашивает, не нужна ли мне помощь.

      – Да, – говорю я с улыбкой (у нее розовая прядь в волосах и колечко в носу). – Я приехала к Джеральдине Уиллис.

      – А, понятно, – отзывается она. – А кем вы ей приходитесь?

      Я смотрю ей прямо в глаза:

      – Племянницей.

      В ее взгляде читается откровенное недоверие, но я твердо выдерживаю его.

      – Я надолго уезжала.

      Она некоторое время колеблется, потом придвигает ко мне журнал и просит расписаться.

      – Как она сегодня?

      – Как обычно.

      Это ни о чем мне не говорит, но я грустно улыбаюсь.

      – Вы, судя по всему, хорошо ее знаете. Она здесь уже… Сколько лет?

      Женщина равнодушно пожимает плечами:

      – Я работаю тут шесть лет. Когда я пришла, она уже была здесь.

      Благодарю ее, и она кивает в сторону лестницы.

      На площадке я останавливаюсь. Воздух тут спертый, всепроникающий, как дым, и чересчур жаркий, я начинаю потеть. Чуть дальше по длинному коридору находится ярко освещенный сестринский пост, где сидит женщина в светло-зеленом халате, а в самом конце я вижу комнату со стеклянными стенками, несколько кресел и мерцание телеэкрана.

      – А где мне найти Джеральдину? – спрашиваю я у медсестры.

      – Дальше по коридору. Если она не у себя, посмотрите в комнате отдыха.

      Я иду на свет. Навстречу, тяжело опираясь на ходунки, ковыляет пожилая женщина. Кожа у нее сморщенная, как пергамент, и вся в старческих пятнах; вокруг головы рдеет облачко похожих на рыжую сахарную вату волос. Чуть дальше я вижу комнату Джеральдины. Ее имя указано на двери рядом с заламинированной фотографией. Войти я решаюсь не сразу: нужно морально подготовиться.

      Вспоминаю слова Брайана о выпивке и наркотиках. Я прекрасно знаю, что они способны сделать с человеком. Насмотрелась на улицах. На людей, чьи дурные привычки вылились в проблемы с памятью, проблемы с координацией, а некоторых так и вовсе чуть не убили. На людей, которые с трудом сознавали, кто они, людей, которые никогда больше не будут независимы.

      Я собираюсь с духом и переступаю через порог. Джеральдина, сгорбившись, сидит в кресле; спортивный костюм велик ей на несколько размеров. Взгляд ее прикован к телевизору, который прикручен к стене. Она похожа на призрак, но меня точно молнией пронзает – я ее узнаю. Лишь теперь я задаюсь вопросом, почему из слов Брайана сделала вывод, что она умерла.

      – Джеральдина?

      Она не отрывается от экрана, и я снова окликаю ее. На этот раз она поворачивает голову. Движения у нее медленные и раскоординированные. Я замечаю легкий тремор, такую кукольную разболтанность, как будто какой-то сустав решил развинтиться, и она вот-вот развалится на части.

      – Это ты? – спрашивает