Меня называют Капуцином. Даниил Хармс

т. е. теряя отца, дом и почву. Такой предмет «РЕЕТ».

      5. Реющими бывают не только предметы, но также: жесты и действия.

      6. Пятое значение шкафа – есть шкаф.

      Пятое значение бега – есть бег.

      7. Бесконечное множество прилагательных и более сложных словесных определений шкафа, объединяются словом «ШКАФ».

      8. Разбив шкаф на четыре дисциплины, соответствующие четырем рабочим значениям шкафа, мы получили бы четыре предмета представляющих в совокупности шкаф. Но шкафа как такового не было бы и такому синтетическому шкафу нельзя было бы приписать пятое значение единого шкафа. Он смещенный воедино лишь в нашем сознании обладал бы четырьмя сущими значениями и четырьмя рабочими. В самый же момент смещения вне нас жили бы четыре предмета обладающие по одному сущему и по одному рабочему значению.

      Натолкнись на них наблюдатель – он был бы не человеком.

      9. Предмет в сознании человека имеет четыре рабочих значения и значение как слово (шкаф). Слово шкаф и шкаф – конкретный предмет, существуют в системе конкретного мира наравне с другими предметами, камнями и светилами. Слово – шкаф, существует в системе понятий наравне со словами: человек, бесплодность, густота, переправа и т. д.

      10. Пятое сущее значение предмета в конкретной системе и в системе понятий различно. В первом случае оно свободная воля предмета, а во втором – свободная воля слова (или мысли не выраженной словом, но мы будем говорить лишь о выраженных в слово понятиях).

      11. Любой ряд предметов, нарушающий связь их рабочих значений, сохраняет связь значений сущих и по счету пятых. Такого рода ряд есть ряд нечеловеческий и есть мысль предметного мира. Рассматривая такой ряд, как целую величину и как вновь образовавшийся синтетический предмет, мы можем приписать ему новые значения, счетом три: 1) начертательное, 2) эстетическое и 3) сущее.

      12. Переводя этот ряд в другую систему, мы получим словесный ряд, человечески БЕССМЫСЛЕННЫЙ.

      Вещь

      Мама, папа и прислуга по названию Наташа сидели за столом и пили.

      Папа был несомненно забулдыга. Даже мама смотрела на него свысока. Но это не мешало папе быть очень хорошим человеком. Он очень добродушно смеялся и качался на стуле. Горничная Наташа, в наколке и в передничке, все время невозможно стеснялась. Папа веселил всех своей бородой, но горничная Наташа конфузливо опускала глаза изображая этим что она стесняется.

      Мама, высокая женщина с большой прической, говорила лошадиным голосом. Мамин голос трубил в столовой, отзываясь на дворе и в других комнатах.

      Выпив по первой рюмочке, все на секунду замолчали и поели колбасу. Немного погодя все опять заговорили.

      Вдруг, совершенно неожиданно, в дверь кто-то постучал. Ни папа, ни мама, ни горничная Наташа не могли догадаться кто это стучит в двери.

      – Как это странно, – сказал папа, – кто бы там мог стучать в дверь?

      Мама сделала соболезнующее лицо и не в очередь налила себе вторую рюмочку, выпила и сказал: «Странно».

      Папа