Чужой ребенок. Маша Трауб

почему он умер? – спросил мальчик.

      – Болел он, бедненький. И ничего сделать нельзя было.

      – А если ты не живешь, то почему ты здесь? Со мной разговариваешь? Я же тебя вижу, значит, ты не привидение.

      Консьержка засмеялась. Лариса пыталась вспомнить, как ее зовут. Она и не знала ее имени. «Здрасьте, здрасьте» все эти годы…

      – Я только с виду живу, – сказала женщина, – а внутри умерла. Даже плакать уже не могу – все глаза выплакала. А так хочется.

      «Странное объяснение», – подумала Лариса. Данька кивнул, как будто все понял.

      – А мама плачет, – сказал Даня.

      – Так ты подойди, пожалей ее. А то ведь все слезы кончатся.

      – И что будет?

      – Больно ей будет. Горе придет, протянет руку и сердце сожмет сильно-сильно. И не отпустит, хоть кричи. Иди домой и маму пожалей. Горе испугается и уйдет. Оно любви боится.

      Консьержка подтолкнула его к Ларисе. Та стояла, онемев. Что значит – любит, не любит? Она о нем заботится – это тоже любовь. Она волнуется – это тоже любовь. Она думает о его будущем – и это любовь. Лариса считала, что проблемы из-за того, что у нее с Даней нет той пресловутой связи, которая не перерезается вместе с пуповиной. И откуда бы она взялась, с другой-то стороны?

      Она щелкнула выключатель чайника и набрала номер телефона.

      – Да, – ответил Илья.

      – Он мне хамит, ничего не хочет делать, – сказала Лариса.

      – Отстань от него, – сказал Илья Ларисе.

      – Что значит – отстань?

      Илья вздохнул. Лариса слышала звуковой фон – голоса, смех. Женский голос и детский смех. Когда она разговаривала с ним по телефону, всегда слышала в трубке детский смех. А у нее фоном шли ор и истерика. Она почувствовала, что начинает срываться.

      – Что значит – отстань?! – закричала она в трубку. – Тебе что, наплевать, что с ним будет? Он становится все хуже. Я уже не знаю, чего от него ждать. Сегодня ушел из дома. А завтра что будет?

      Они оба молчали. Потому что он знал, что скажет она, а она знала, что он ответит. Не в первый раз.

      – Ладно, пока, – сказала Лариса и положила трубку. Илья перезвонил.

      – Хочешь, я с ним поговорю? – предложил он.

      – Без толку.

      – Без толку, – согласился он.

      – Я делаю все, что могу.

      – Я знаю.

      – Он меня ни во что не ставит.

      – Угу.

      – Что мне делать?

      – Не знаю.

      – Ладно, пока, – сказала она.

      – Пока, – быстро попрощался он.

      Она налила чай и случайно опрокинула чашку. Обожглась. Села, взяла сигарету. Зажигалка куда-то пропала. Спичек тоже нет. Всегда так. Лариса пошла в комнату, порылась в сумке, нашла зажигалку, села и, наконец, закурила. Теперь она не понимала, на кого больше злится – на сына или на Илью. Все довольны, всем хорошо, кроме нее. Лариса знала, что особенно ее раздражает. Илья даже не пытается скрыть, что она позвонила не вовремя. Он не хочет ее слышать. Она – напоминание о прошлой жизни. Не самое счастливое напоминание.

      Все было как вчера. Лариса давно