Воровская правда. Евгений Сухов

красноармейца и протянул широкую ладонь. – Будем знакомы... Да ты брось оружие-то! Или боишься меня? Четверых не испугался, а меня одного боишься?

      Помедлив, Тимофей разжал пальцы, и винтовка с лязгом упала на залитый кровью бетонный пол. Тимофей осторожно протянул руку для пожатия. Ладонь у Веселовского оказалась крепкой, мужицкой, как будто он всю жизнь работал кувалдой или топором.

      – Так, значит, говоришь, жить хочешь...

      – Хочу, – кивнул Тимофей.

      – Ну что же, именно от меня и зависит, увидишь ты завтрашний рассвет или нет... Имею к тебе предложение.

      – Мне ничего не остается делать, как выслушать, – спокойно отозвался Тимофей.

      Голос у Веселовского был негромкий, но завораживал своей твердостью и четкостью, и Тимофей почувствовал себя совершенно беззащитным перед этим внешне непримечательным, но, видимо, очень волевым человеком. Нечто подобное ощущает кролик, услышав шипение змеи.

      – Есть у нас на Полярном Урале, на одном небольшом полуострове, лагерь, где мы собрали уголовный сброд со всей России. Поселочек называется Печорск. Тамошняя охрана не справляется с зэками – распустились урки, режут друг друга, насилуют... Так вот, мы бы хотели, чтобы ты помог нам установить там порядок. Как бы изнутри... Такое дело как раз для твоего характера будет. Ну как, возьмешься?

      Тимофей не удивился бы, если б Веселовский рассказал ему о своем уголовном прошлом и, задрав тельняшку до горла, показал бы авторитетную наколку на груди. Если придется с таким мужиком в одной упряжке работать, то почему бы и не согласиться?

      – Согласен!

      – Ну вот и сладили. Молодец. Но хочу тебя предупредить, чтобы наш уговор остался между нами.

      – Я не против, – понимающе кивнул бывший смертник.

      – У меня в кармане мандат, который дает мне широчайшие полномочия, – продолжал Веселовский. – Если мы с тобой сработаемся, то ты не только уцелеешь, но и сможешь скоро выйти на волю. Тебе все понятно?

      – Да.

      – Так вот, сегодня у тебя начинается новая жизнь, парень. А к ней положена и новая фамилия. Какая у тебя была прежняя?

      – Никакой. Я ведь из беспризорников, а у нас клички. Моя – Удача.

      – Вот как. А пальцы ты где свои потерял? – показал Веселовский взглядом на забинтованную кисть.

      – Долго рассказывать. Наказали...

      – Понимаю. Ну, тогда отныне твоя фамилия будет Беспалый. Устраивает?

      Тимофей невольно усмехнулся:

      – Сгодится. Может, со временем привыкну.

      – Сегодня ты еще будешь здесь, а завтра тебя отправят по этапу. Готовься. – И Веселовский стукнул кулаком в дверь. – Эй, Марусев, отворяй! Или ты меня навсегда решил здесь запереть? Для меня даже полчаса заточения – это уже слишком!

      Дверь отворилась, и Тимофей вновь увидел взволнованное лицо начальника тюрьмы.

      – Герман Юрьевич, и рассказать невозможно, что я пережил за эти минуты! А если бы он, изверг, надумал порешить вас?!

      – Нормальный парень, не знаю, почему вы вдруг не поладили...

      – Так ведь приказ!

      –