Сердце, живущее в согласии. Ян-Филипп Зендкер

в самолет, который затем разбился.

      – Что тут сложного?

      – Ты же меня знаешь. У меня слишком рациональные мозги, чтобы верить в такие вещи.

      – Твой отец слышал стук сердец других людей. Умел различать бабочек по шороху их крылышек. Как ты это объяснишь?

      – Никак. Но это не значит, что я должна покупаться на разные… – Я подыскивала слова, которые бы не обидели Эми.

      – …эзотерические глупости, – докончила за меня подруга.

      – Вот именно, – подтвердила я и невольно засмеялась.

      – Никто тебя об этом и не просит, – продолжала она. – Но теперь ты слышишь голос. И вся твоя рациональность не может этого объяснить. Так?

      – Так, – промямлила я.

      Мы опять замолчали, погрузившись в размышления.

      – Может, куда-нибудь сходим? – встав, предложила Эми. – Посидим, выпьем.

      – Я лучше у тебя посижу. Не хочу туда, где людно и шумно.

      Эми понимающе кивнула:

      – Сделать эспрессо?

      – Я бы не отказалась от рюмочки вина.

      – Это даже лучше.

      Эми прошла в кухонный закуток, откупорила бутылку красного вина, прихватила шоколад и орехи. Наполнив рюмки, зажгла две свечи. Мы взяли подушки и умостились на полу. Мы любили такие посиделки. С Эми хорошо не только говорить, но и молчать. Когда мы вдвоем, тишина теряет власть надо мной.

      – Ты и сейчас слышишь ее голос? – через некоторое время спросила Эми. Я вслушалась в себя и покачала головой. – Скверно. А я надеялась переброситься с ней парой фраз.

      Я поморщилась. Хорошо ей шутить.

      – Она ничего не говорит. Только спрашивает.

      – Я вот подумала: а вдруг этот голос зазвучал в твоей голове не просто так?

      «Я вот подумала» – любимая фраза Эми. Обычно она так говорит, когда ее вопрос на самом деле – утверждение. Почему бы не сказать напрямую: «Джулия, эта дама возникла в твоей голове с некой целью»?

      – Считаешь, что голос зазвучал с определенной целью? С какой?

      – Мой отец крайне неохотно говорил о своем. Но с маминых слов я поняла, что он никогда не воспринимал голос как угрозу. Отец считал его кем-то вроде неразлучного спутника, который регулярно ведет с ним беседы.

      Я замотала головой. Хотелось услышать совсем другое. Впрочем, я толком не знала, какие слова подошли бы мне в той ситуации. Наверное, я ждала простого сочуствия и заверения, что через несколько дней все пройдет. Я инстинктивно стремилась низвести непрошеный голос на уровень обыденных вещей вроде простуды или гриппа.

      – Мне не нужна неразлучная спутница. Во всяком случае, не такая, которую нельзя ни увидеть, ни потрогать.

      Эми потягивала вино, думая над моим словами.

      – А что, если ты ответишь на ее вопросы? Может, отвяжется?

      – Я пробовала и получила кучу новых.

      Эми снова задумалась.

      – Почему ты боишься этого голоса? – вдруг спросила она.

      – Да потому что он… неуправляемый.

      – И для тебя это очень плохо?

      – Да! – почти