Когда «Мерло» теряет вкус. Михаил Земсков

Технический Университет. В сквере было много студентов – сидевших на лавочках и на траве небольшими группками, спрятавшихся парами среди деревьев и кустарника. Опять хотелось курить – зачем я взял ту сигарету у Наташи?!

      Раздался звонок мобильного телефона. На экране – неизвестный московский номер. Я нажал на зеленую кнопку и поднес трубку к уху:

      – Алло.

      Напряженная тишина пространств.

      – Алло! Вас не слышно. Говорите громче.

      Тишина.

      Я прервал звонок и набрал Пашин номер. На том конце – его невозмутимый голос.

      – Егор, привет.

      – Здорово, Паша. Не звонил мне сейчас?

      – Не-а.

      – Понятно. Есть что-нибудь насчет телеграммы?

      – Занимаюсь вопросом, Егор, занимаюсь. Позвоню сразу, как что-нибудь будет.

      На том конце линии у Паши что-то попискивало, трещало и вроде как хихикало. Как именно он занимается вопросом – представить было трудно.

      – Спасибо, Паш. Извини, что беспокою тебя с этим все время. Просто волнуюсь.

      – Ничего, не волнуйся.

      – Хорошо. Пока.

      – Пока.

      Прошло два с половиной часа с того времени, как я проводил Наташу до маршрутки. Теоретически она уже должна была вернуться домой. «Вот идиот – почему сразу не взял номер ее мобильного…» Я набрал домашний номер Лешки.

      – Алло, – Лехин голос.

      Я не хотел ничего говорить.

      – Алло, Виталик? Виталик, хватит мне мозги трахать. Я все отдам, сказал уже. Хватит давить на меня! – он бросил трубку.

      Судя по всему, не возвращать долги было для Леши традицией…

      9

      Я вернулся домой к ужину. Мама пожарила картошку – мое любимое блюдо. Так вкусно, как она, картошку никто не умеет жарить. Кроме картошки добавить небольшое количество моркови, чуть больше лука и немного – совсем немного – сала.

      Мы сидели за старым небольшим кухонным столом, под который я когда-то еще пешком ходил. Только не помню этого.

      – Мам, расскажи о Евгении Ивановиче.

      – Да что о нем рассказывать? – несколько потерялась мама.

      – Кто он, чем занимается, какие у вас планы на будущее? Почему у него нет семьи?

      Вдыхая неповторимый аромат жареной картошки – аромат, лучше всего выражающий ощущение уюта – я наколол на вилку соленый огурец.

      – Так уж судьба распорядилась, что семьи нет…

      – Он алма-атинец?

      – Сейчас – да.

      – В смысле? А раньше?

      – Раньше куда его только не закидывала судьба, – мама задумчиво ковыряла вилкой картошку.

      – А в Алма-Ату откуда приехал?

      – Из Таджикистана. Как война там началась…

      – Гражданство-то у него какое? По паспорту? – я поглощал пищу все задумчивее.

      – Нет у него паспорта…

      – Как это? – у меня появились нехорошие предчувствия. – Потерял, что ли?

      – Нет, почему «потерял»?.. С тех пор, как в тюрьме сдал, так и нету.

      – В тюрьме?! –