Казначей общака. Евгений Сухов

Пойдем, чего застыл? Нагостился!

      Пятак шел по длинному коридору, который успел изучить до последней трещинки. И от нечего делать считал шаги. До его хаты их было ровно триста двадцать. На стене кто-то нарисовал голую бабу со всеми анатомическими подробностями. Художественное дарование в рисунке присутствует налицо. Что ни говори, а зэки талантливый народ, бывает, так вылепят из хлебного мякиша пистолет, что от настоящего ствола не отличишь.

      На двести восьмом шаге Коваль приказал остановиться. Оно и понятно – впереди железная решетка, разделяющая коридор на две ровные секции. Но неожиданно прапорщик приказал повернуться. Пятак недоуменно обернулся и увидел направленный в лицо ствол пистолета. Последнее, что он увидел в своей жизни, – пучок яркого пламени, брызнувшего из ствола. Он опрокинулся на разделительную решетку, и она гремуче вздрогнула, чуть прогнувшись.

      Коваль приблизился.

      В центре лба заключенного зияло небольшое отверстие, из которого несильно сочилась кровь. Прапорщик снял правый ботинок покойного, отодрал стельку и вытряхнул крупный перстень. Секунду он любовался преломившимися в камнях лучами, а потом небрежно опустил перстень в карман. После чего вытащил из кармана револьвер и вложил его в руку убитого.

      Загромыхали металлом перегородки, и коридор наполнился торопливым топотом.

      – Коваль, что случилось? – подскочил со спины дежурный по этажу, упитанный краснощекий верзила.

      – Пушку на меня наставил, – бесстрастно доложил прапорщик, – пришлось его уделать.

      – А ствол-то у него откуда взялся? – недоуменно заморгал дежурный. – Не из кишки ведь вытащил?

      – А хрен его знает?! – пожал плечами Коваль.

      – Будет теперь разбирательство, – озадаченно почесал затылок толстяк. – Ты-то сам как? – поинтересовался он участливо.

      – Я-то что, – махнул рукой Коваль, – не меня ведь убило.

      – Тоже верно, – охотно согласился дежурный.

      Рядом стояли еще трое надзирателей. Дело обыкновенное, подумаешь, зэка грохнули, – закопать, да позабыть. Один достал початую пачку сигарет и ненавязчиво принялся угощать приятелей.

      – Хозяину-то кто доложит – ты или я? – поинтересовался дежурный по этажу.

      – Давай лучше я, – уныло вздохнул Коваль, – все-таки я стрелял.

      – Ну как знаешь, – с заметным облегчением проговорил толстяк.

      Глава 2

      НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ

      Самое главное в писании икон – это достоверно передать лики святых. Иконопись – ремесло очень непростое, и допускаются к нему только избранные, люди, отмеченные божьей печатью. Одно дело – выводить хитоны, где достаточно всего лишь одного мастерства, и совсем иное – одухотворенная плоть. Без молитвы тут не обойтись, а кроме того, важно душевное просветление. Оно же достигается только долгим постом и чистыми помыслами.

      Отец Герасим тонкой кисточкой добавил морщину на лбу, и Спас Нерукотворный чуток посуровел и теперь смотрел с такой строгостью,