Казначей общака. Евгений Сухов

Слыхал о таком?

      – Приходилось. Кроме тебя, сколько еще хранителей?

      – Сложный вопрос, все-таки у нас конспирация, а не бабьи посиделки. Но я так кумекаю… человек двадцать. С некоторыми я по жизни знаком, о других наслышан. Но все люди путевые, без базара. Отвечаю.

      – Они все в законе?

      – Не все, но большинство. И возможности имеют такие, какие не снились многим коронованным.

      – И как же охраняете наличность?

      – Этим делом занимался Святой…

      – Вот как? А я думал, что он куда-то пропал… – вскинул глаза Глеб Иванович.

      – Часть хранителей остались при Печорском монастыре, приняв постриг. Это, можно сказать, внутренняя охрана. Другие обосновались поблизости. Стерегут крепко.

      – А игумен-то догадывается?

      – Не похоже, отец Яков – человек божий. Все молится да кается.

      – А сам Святой тоже в братии? – от услышанных новостей полковник развеселился.

      Пятак отрицательно покачал головой:

      – Он в другом монастыре, по соседству. Но до меня слушок дошел, будто он от дел отходит, богомазом прописался. Талант будто бы у него открылся. В последнее время его даже как-то и не трогают. Но если кто и может помешать, так это Святой. Он хранитель надежный. Я бы на твоем месте избавился от него сразу.

      – Ясно… А что Барин?

      – Барин хоть и правильный, но пожиже будет. Но за общаком присматривает. Едва ли не каждый месяц в монастырь наведывается. Все свечи ставит, видно, грешит много.

      Дверь бесшумно отворилась, и в проеме показалась голова Коваля:

      – Товарищ полковник, я уж беспокоиться начал. Как вы там?

      – Все в порядке, Коваль. Закрой дверь. – И когда они вновь остались в одиночестве, полковник задал следующий вопрос: – Но, кроме наличности, должны же быть какие-то счета? Тебе о них что-нибудь известно?

      – А ты, гражданин начальник, оказывается, большой хитрец. Ты бы меня сначала в хату приличную определил, жраниной бы путевой снабдил, водочкой бы угостил. Может быть, телку какую-нибудь сисястую подкинул бы, а потом бы и допрос продолжал. А то ведь мозги-то у меня с голодухи варить перестали. А уж как отдохнул бы я, то тебе много чего интересного рассказал бы. И как со счетов денежки поиметь, и про перстенек мой именной.

      – Договорились. – Полковник снял со спинки стула китель. – Коваль! – На пороге мгновенно предстал двухметровый прапорщик. – Определи Пятака в четыреста вторую хату.

      Коваль недоуменно посмотрел на полковника.

      – Товарищ полковник… Глеб Иванович, но там же…

      – Знаю, знаю…. Кажется, их там трое? Рассели по камерам, ничего страшного, не баре. Пусть поживут вместе со всеми и смрад тюремный понюхают. Холодильник поставь туда. Ну и заполни его чем-нибудь приличным, да про водку не позабудь. – Коваль продолжал стоять, хлопая глазами. – Ну чего застыл? Уводи этого сидельца.

* * *

      Отношения между хозяином и заключенным теперь упростились неимоверно, и Пятак был рад этому. Если общение будет и дальше прогрессировать в таком же темпе, то уже через неделю они начнут хлопать