Времена испытаний. Неонилла

этот народ, который один из немногих во Вселенной хранил верность твоим заветам и истинную веру в тебя, не исчез. Боже!..

      Крик Ангелы рванулся к темному небу и растаял среди звезд, равнодушно смотревших с него на землю грешной планеты Земля, а сама она упала на увядающую осеннюю траву, прихваченную первыми заморозками и лишилась чувств.

      Очнулась Ангела от холода – она почти закоченела. Чувствуя сильнейший озноб, она провела ладонью по лицу, словно смывая с него кошмар и невзгоды, и вернулась в пещеру, тишина которой нарушалась лишь тяжелым дыханием Камрина.

      Ангела несколько секунд смотрела на любимого, понимая, что ей осталось недолго быть с ним, затем легла рядом, укрылась медвежьей шкурой и крепко обняла Камрина. Ей показалось, что тело его какое-то особенно горячее, а, возможно, это она сильно замерзла на улице, но, так или иначе, согреваясь, Ангела быстро провалилась в усталое беспамятство. Последней ее мыслью снова была немая мольба к Всевышнему.

      10

      Камрин медленно приходил в себя. Казалось, он всплывает со дна вязкой, тягучей бездны, поглотившей его. Он уже смирился с тем, что придется сгинуть в ней, но вдруг в этой угольно-черной пучине, где-то высоко над головой, сверкнула слабая вспышка света. Словно ласковый и всепрощающий голос, возможно, голос матушки, любимой Ангелы, милой Афры или же голос самого Небесного Отца позвал его, давая понять, что еще не все кончено, и что он нужен там, где еще остались свет, вера, надежда и любовь.

      Он поднял веки. В глазах стояла белая пелена, которая постепенно таяла, и Камрин увидел, что рядом спит Ангела.

      Быстро оглядевшись по сторонам, он увидел, что находится в просторной пещере, вход в которую был завешан лохматыми шкурами. В центре тлел почти потухший костер, но достаточно света давал какой-то прибор, установленный на треноге. Вообще в пещере было еще много каких-то приборов, некоторые из которых стояли рядом с ложем, где сейчас лежал Камрин и спала Ангела.

      В каменном жилище было тепло и уютно, а голый камень покрывали шкуры или связки высушенных трав.

      Камрин снова перевел взгляд на Ангелу – лицо ее выглядело изможденным, усталым, но вместе с тем оно было озарено таким благодатным и чистым светом, что Камрин невольно зажмурился, думая, что он так и не вырвался из плена забытья.

      – Господи! Какой чудесный сон! – проговорил он и, снова закрыв глаза, под приятное видение попытался обнять Ангелу. Ему казалось, что если он ее не обнимет, то его сон потеряет весь смысл.

      Ангела почувствовала, что чьи-то руки стараются обхватить ее. Она испуганно дернулась за оружием, которое положила у изголовья, но тут явственно почувствовала, что ее обнял Камрин!

      Ангела резко приподнялась на локте и устремила взгляд на любимого, вглядываясь в его спокойное – и, главное, выглядевшее вполне здоровым лицо. Уголки рта мужчины чуть подрагивали, словно он сдерживался, чтобы не улыбаться.

      – Боже, Боже! Ты услышал мои молитвы. Ну-ка, любимый, открой глаза! Как ты себя чувствуешь?

      Камрин