Времена испытаний. Неонилла

черт знает что! – вскипел Фенерон. – Как отец, прошу, не осложняй положения! Неужели ты так низко пала, Ангела, что можешь поднять оружие на своих? И ради чего?!

      – Ради любви, отец, ради человеческих чувств! Я только теперь поняла, почему моя мать выбрала моего отца, и ты всегда ревновал ее к своему брату. Для тебя был превыше всего долг, долг перед страной, перед делом. Но ты всегда забывал о долге перед каждым из нас, перед человеком в отдельности. Ты не понимаешь в полном смысле, что такое настоящая любовь. Камрина до сих пор защищает только сам Бог – и моя любовь.

      – Не смей, сопливое дитя, говорить со мной таким тоном! Ты представить себе не можешь, что значит слово «любовь». Оно предназначено не только для одного человека. Любовь никому не должна принести вреда. А ты – эгоистка, и думаешь только о своем счастье. Брось оружие! Не заставляй меня отдать приказ стрелять в собственную дочь.

      Ангела усмехнулась и приставила лучемет к своему виску.

      – Камрина на расстрел я не отдам! Ты прав, отец, я не смогу выстрелить по своим, но если они подойдут, я убью себя!

      – Не устраивай показухи, и не глупи, девчонка! Все равно тогда его точно уничтожат. Я же сказал: проведут обследование твоего больного, и если угрозы нет, и будет найдено эффективное лечение, то тогда его не тронут, но на Ферине, разумеется, не оставят, а вернут на Аури…

      Ангела помотала головой, не опуская оружия:

      – Нет! Мне нужны от тебя гарантии, что его не тронут в любом случае, и оставят здесь, со мной!

      Фенерон глубоко вздохнул, сжал кулаки, мотнул головой, закатывая глаза в бессильной ярости.

      – Так, мне необходимо подумать. Всем оставаться на местах! – приказал он солдатам оцепления и отошел в сторону.

      Он направился к скамейке, стоявшей невдалеке от посадочной площадки под деревом, присел на нее и какое-то время сидел, почти не шевелясь, глядя себе под ноги.

      Все с замиранием сердца ждали последнего решения адмирала. Наконец он, тяжело ступая, вернулся к шеренге солдат, полукругом стоявших у корабля, и заговорил так, словно каждое слово давалось ему с огромным усилием.

      – Тяжело мне принимать тут решение, – сказал он. – Вряд ли им останется доволен Президент, но коли он сам приказал мне действовать по моему смотрению, ну, что же… Мы поступим так. Капитана Тагнера после пребывания в карантине отдать под трибунал за халатное отношение к своим обязанностям и пренебрежение интересами своего народа. С капитана Ангелы Фенерон, агента межпланетных дел, снять все полномочия и изгнать с планеты Ферина навсегда за то, что личные эгоистические чувства она поставила выше интересов Родины и вековых устоев нашего общества!

      Фенерон пристально, исподлобья посмотрел на Ангелу.

      – Что ж, хочешь вечно быть со своим возлюбленным – будь с ним! Медики возьмут образцы тканей Камрина – нам необходимо найти противовирусные препараты на случай, если зараза уже попала к нам через вас, – он почти брезгливо ткнул пальцем сначала в Ангелу, затем в Тагнера. – После этого я дам