Ленинградцы. Драма в трёх действиях с прологом и эпилогом. Борис Гуанов

Однажды ночью… Посреди. Разбудил всех: почудилось ему – воры. Смешно?!

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Воры?.. Ай, яй…

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА. А по всей квартире продуктов и на хороший ужин кошке не соберёшь. (понизив голос) Мне, право, неудобно. Но Вы как-то упомянули, что сможете помочь… достать. (Аркадий Кириллович забеспокоился) Я так рассчитываю.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Помню, помню. Но скажу правду, для этого столько требуется ходить по знакомым… Но как-нибудь для себя пойду… и для Вас…

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА. О, если бы немножко витаминов. У Верочки кровоточат дёсны. Она скрывает от меня… Достать бы луку. Одну головку, маленькую. Мне обещали, но я не уверена. Цынга – это ужасно. Девушка без зубов или шатаются… Я видела в очереди за водой. Молодая, интересная, а рот старушечий – чёрный провал…

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. А муж Верочки… Имеете известия?

      ЛИДИЯ ПЕТРОВНА (быстро). Пишет. (Аркадий Кириллович усмехнулся над попыткой его обмануть) Но давно не было. Его перебрасывают с места на место. Он лётчик. Мы следим по сводкам. Населённых пунктов невероятное количество… А их аэродромы – впервые слышу. В восемнадцатом году понятнее было…

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Да, неутешительные… сводки.

      ВЕРА (её внимание привлёк конец разговора Аркадия Кирилловича с Лидией Петровной) Вы были на улице? Что нового, я не расслышала?

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Всё по-старому, Верочка. Город стынет, пульс слабый. Прощупывается только в очередях за хлебом и водой… Мертво, мёртвая стихия. Как-то не верится, что недалеко отсюда настоящая цивилизация.

      ИЛЬИНИШНА. Считаете, что одичали.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ (холодновато, но не дерзко: он побаивается Ильинишны). Остроумно, Прасковья Ильинишна.

      ИЛЬИНИШНА. И Вам-то, кажется, нечего особенно жаловаться, как этой девахе, например. Живёте же.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. А точнее, как и все, существую.

      ИЛЬИНИШНА. Счастье не из одних картинок складывается. А эта петрушка, чувствую, всё временная. (Аркадий Кириллович недоверчиво хмыкнул) А мы живём, через силу, а живём… назло нашим недругам.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Ваше любимое занятие придираться к словам. Выжить или существовать – разница чисто филологическая. Сами-то, небось, тоже хотите выжить?

      Пауза.

      ИЛЬИНИШНА. А кто не хочет выжить ради победы? Разницы нет, говорите? Мудрено остаться человеком, не потерять своего лица – это выжить.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Огни победы… Я забыл, Верочка, указать. В железном садике кто-то выломал прутья в ограде, и за водой к Неве можно ездить напрямик. Санки пройдут. Эта новинка сокращает путь к общественному водопроводу – Неве – на целых триста метров.

      ИЛЬИНИШНА. Молодец, кто сил не пожалел. Железо, а поддалось… Хотя в одиночку, без сварочного аппарата, а выломали…

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. А имущество городское… народное?

      ИЛЬИНИШНА. Имущество – не люди.

      АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Хотите сказать – не догма. Душевно отдыхаю, общаясь с Вами в спорах.

      ИЛЬИНИШНА.