От Великого Конде до Короля-Солнце. Ги Бретон

укрывшись красной мантией и прикрыв голову шляпой с перьями, никем не узнанный кардинал покинул Лувр. А неделю спустя он уже был в надежном укрытии в Брюле у кардинала Кельна…

      Оставшись в одиночестве, королева впала в отчаяние. Но постигшее ее несчастье вызывало лишь улыбки у придворных. Что же касается простых людей, они высказывались более откровенно:

      – Королева заболевает всякий раз, когда рядом с ней нет кардинала, только он один может ее вылечить, пошлепав по заднице.

      Конечно, стиль этой фразы далек от изысканного языка Расина, которым тот позднее пользовался для выражения тех же чувств.

      Но вскоре королева решилась на отчаянный шаг, чтобы воссоединиться со своим ненаглядным любовником, без которого она не представляла себе жизни. На свою беду, она поделилась своим планом с самыми близкими друзьями, от которых фрондеры и узнали о ее намерении покинуть столицу. Коадъютер Парижа снова, в который уж раз воззвал к народу, и тот, ответив на его призыв, окружил толпой Пале-Рояль.

      Королева, однако, не растерялась. Она приказала охране широко распахнуть двери дворца и впустить всех желающих. Простые горожане ринулись внутрь дворца, где их с приветливой улыбкой на устах встретила Анна Австрийская.

      – Я разрешила вам войти потому, – сказала она, – что меня окружают враги и только среди вас я могу чувствовать себя в безопасности.

      Ее слова застали парижан врасплох. Однако из толпы послышался чей-то голос:

      – Нам сказали, что этой ночью вы собираетесь уехать и что король уже одет. Правда ли это?

      Анна была готова ответить на такой вопрос. Не говоря ни слова, она направилась в сопровождении растерянных горожан к королевской спальне и, войдя, раздвинула полог, прикрывающий кроватку, в которой мирно спал Людовик XIV.

      Пристыженные парижане на цыпочках покинули королевские покои.

      После всех волнений, выпавших на ее долю в тот вечер, регентша поняла, что ее любовь едва не привела к непоправимой ошибке, последуй она за Мазарини. Некоторое время спустя кардиналу удалось передать ей письмо, написанное 10 мая 1651 года, в котором он клялся ей в вечной любви. Мы решили привести его полностью. Ознакомившись с ним, читатель сможет убедиться, насколько заблуждаются те историки, которые до сих пор продолжают утверждать, что кардинала и регентшу связывали одни лишь узы дружбы…

      «Видит Бог, как я был бы счастлив, если бы Вы могли заглянуть в мое сердце. Вы бы тотчас же убедились в том, что никогда и ни к кому, кроме Вас, я не испытывал такой глубокой привязанности, как испытываю к Вам. Клянусь, что никогда раньше я не мог себе даже представить, что стану так горевать, когда дела заставят меня отвлечься от мыслей о Вас.

      Я верю, что Ваши дружеские чувства ко мне выдержат все испытания, и принимаю их такими, какие они есть. Что же касается меня, то я могу Вам только сказать, что испытываю к Вам нечто большее. Упрекая себя ежечасно в том, что не могу представить убедительного доказательства моего к Вам расположения, я строю самые дерзкие планы, которые позволили бы мне увидеться с Вами. И если я до сих пор их не осуществил, то только потому, что одни из них просто невыполнимы, а другие могут повредить Вам. Иначе я бы не пожалел и тысячи жизней, чтобы сделать