ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецПлыви, рыба
Выпускница школы случайно знакомится с молодым успешным воротилой финансового мира. Его эрудиция и ее богатая фантазия притягиваются. Для нее это начало сильного чувства, через которое она повзрослеет, исследуя грани собственных возможностей, погружаясь в глубины личности, словно рыба в глубокие пространства океана. Художником обложки и иллюстраций является автор произведения. Все иллюстрации, представленные в книге, из архива автора. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Я. Тебя. Люблю
Алиса – наследница древнего рода. С раннего детства ее готовили к мести и великому будущему. Джонатан – эгоистичный, избалованный сын жестокого Князя, которого она должна уничтожить. Но что делать, если у судьбы свои планы на их счет. Если сердце говорит громче разума и чувства долга.
Попаданка и ее варвары
ЗА КНИГУ ГЕРОИНЯ РАСКРОЕТ МИНИМУМ 7 ПРЕСТУПЛЕНИЙ И УКРОТИТ НЕСМЕТНОЕ КОЛИЧЕСТВО ВАРВАРОВ Я летела на курорт, а попала в далекое будущее и другую Галактику, где у меня вдруг проснулся талант детектива. Отвечать за безопасность космической станции – то еще «удовольствие». Теперь я в ответе не только за бедовых туристов, вечно попадающих в переделки, но и за нахальных, брутальных варваров, которые находятся у меня в подчинении. А их предводитель – тот еще фрукт! Плюс нас жутко тянет друг к другу. Я воин с дикой и опасной планеты. Женщины падали в мои объятия, стоило лишь поманить. Но нашлась же эта зараза! Я готов для нее на все, а она то нос воротит, то язвительность на мне оттачивает. Одна надежда, что совместные расследования и приключения сблизят нас…
Антон Чехов
«Я перечел несколько рассказов Чехова, разбросанных по разным журналам. Какое яркое развитие таланта! Он стал глубокомысленным и при своей меланхолической простоте духовно-содержательным. Каждый рассказ занимает всего несколько страниц. Это наброски углем, где отчетливые контуры выступают на дымно-сером поле. Как истинно художественные создания, они требуют внимательного чтения: останавливаешься на каждом штрихе, ощущая под ним глубокую, важную, некричащую правду…»
Иностранец
«С одиннадцати часов утра вплоть до восьми вечера студент Чистяков ходил по урокам и только раз в неделю, по средам, когда занятия с учениками начинались у него позже, заглядывал на минутку в университет, чтобы отметиться у педеля. На лекции он никогда не заходил и не знал даже, где расположены аудитории для юристов второго курса, так как очень не любил профессоров и ближайшей весной собирался навсегда уехать за границу – жить и учиться там. Для этой именно цели он набрал столько работы и копил деньги, а по вечерам, возвратившись с уроков, занимался немецким языком…»
Голос из могилы
«Мои религиозные убеждения исключают веру в земное бессмертие, однако и я склонен думать, что человек может по произволу продлить жизнь свою собственную или кого-либо из иных людей. В конце концов страшный закон смерти восторжествует на земле, но борьба с этим законом и даже временная над ним победа возможна. Вопреки мнению Декарта, я думаю, однако, что сила, противоборствующая смерти, не есть наш верховный разум. Я верю, что эта тайная сила заключается в нашей воле…»
Первая дуэль
«В еженедельном журнале, в повести молодого беллетриста я вычитал следующее: «Как хороши бывают предрассветные часы, когда вся природа готовится отойти ко сну, когда поля одеваются белой пеленой тумана и усталые, и истомившиеся за день крестьяне гонят свои стада лошадей и других животных на покрытые изумрудной зеленью пастбища под ласковые лучи утреннего солнца. В такие тихие закатные часы мне хочется думать о чем-то недостижимом, несбыточном». Нужно ли говорить, что меня чрезвычайно возмутили эти странные сумбурные строки. Я поспешил пригвоздить автора к позорному столбу, чтобы отбить у него всякую охоту совать нос в то, что его не касается. …»
Деревенская газета
«В один летний день на краю леса, пред которым расстилались луга с болотами, с сигарой во рту сидел помещик деревни Ивовки; подле него лежал молодой человек, недавно поступивший в дом к этому помещику учителем. Оба они ходили с ружьями и ничего не убили…»
Логика истории
«Тысяча преступлений, совершённых одним судьёй, – это, разумеется, очень много, но следует помнить, что американцы любят грандиозное. И – в данном случае – следует верить белоэмигрантской прессе: она не только усердно, но даже яростно защищает капиталистический строй, значит, не в её интересах сообщать читателям непроверенные факты, которые компрометируют этот любезный ей строй…»
Идеал народного учителя
«Идеал! Опять вы нам предлагаете какие-то идеалы, вероятно, по немецкой мерке, и постараетесь соединить в одном лице разные приятные совершенства, усладительные для фантазии, применимые в жизни разве только в том случае, когда нужно фальшивой позолотой прикрыть пустоту содержания, блеснуть умом, не ходя за сведениями далее накануне прочитанной книжки. Нет! Давайте нам факты и факты! А строить системы, к несчастью, у нас и так развелось слишком много охотников, получающих за это и приличное содержание. Да и каких идеалов отыскивать у нас в учителе народной школы! Дай бог, чтоб он знал как следует грамоту, да умел обучать ей; да еще мог жить безбедно, имея свой кусок хлеба: и такой идеал покамест представляется слишком смелою мечтою!..»