В бизнес-классе суперсовременного авиалайнера свои законы поведения. И пассажиры, которые летают этим классом, выполняют их неукоснительно. Знаменитый сыщик Дронго оказался в этих условиях совершенно случайно. Но его цепкий глаз сразу отметил несоответствия в поведении некоторых пассажиров высокому статусу. И попал в самую точку. Потому что преступники, затеявшие кражу бриллиантового колье с убийством одного из пассажиров, похоже, не очень разбирались в тонкостях «этикета»…
«По нескольку раз в день приходил я смотреть на их работу, а часто и ночью, при лунном свете: мои гости работали беспрестанно. Когда все другие животные спали, они не переставали бегать снизу наверх и сверху вниз, – можно было подумать, что отдых для них не существует…»
«На случай, который я расскажу ниже, могут существовать только две точки зрения: автору можно поверить или не верить. …»
В 1575 году в Венеции начинается эпидемия чумы. Тициан, заразившись от своего сына, умирает 27 августа 1576 года. Его нашли на полу мертвым с кистью в руке. Но, наша повесть не о художнике Тициане, а о художнике Пиппо – родном сыне Тициана, точнее о его любви…. О любви, которая перевернула всю его жизнь…
«…Присяжный поверенный Скворцов поглядел на сизое, дырявое пальто просителя, на его мутные, пьяные глаза, красные пятна на щеках, и ему показалось, что он раньше уже видел где-то этого человека…»
Два брата грабят самолёт с крупной суммой чёрного нала, который принадлежит коррумпированным сотрудникам ФСБ. Чтобы устранить утечку, они вводят специальный режим зачистки, который предусматривает убийство лиц связанных с преступниками. Одной из таких лиц является беременная жена младшего брата. Её жизнь висит на ниточке, но не рождённая дочь бьётся до конца, не давая ей оборваться.
Очень занятное царство. Там никто никогда не горевал, не плакал, не жаловался, не печалился, не болел. Там все смеялись, смеялись постоянно, смеялись без устали. Ходили – и смеялись, сидели – и смеялись, работали – и смеялись, говорили – и смеялись, даже…
«Ах, этот Киев! Чудесный город, весь похожий на сдобную, славную попадью с масляными глазами и красным ртом. Как мне забыть эти часы, когда, возбужденный теплым тополевым запахом весенней ночи, я ходил из церкви в церковь, не минуя единоверцев, греков и старообрядцев. Ах, красота женских лиц, освещаемых снизу живым огнем, этот блеск белых зубов и прелесть улыбающихся нежных губ, и яркие острые блики в глазах, и тонкие пальчики, делающие восковые катышки…»