ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецАбсолютно неправильные люди. Москва – Питер
Некоторые люди всё делают неправильно… Из-за подобранного котёнка отказаться от выгодной и привычной работы и быть отправленным из родного Питера в ссылку, в зимнюю и непривычную Москву? Ну, и ладно. Случайно встретить там рыжеволосую девушку и влюбиться с первого взгляда? Запросто! Искать её в незнакомом городе, раз за разом терпя неудачу? Бывает! Найти, влюбиться ещё сильнее и лишиться друг друга? Оказаться в разных городах, с огромной пропастью между семьями, но всё равно стремиться друг у другу вопреки всему? Да легко! Главное и самое трудное – это выбрать, а что ты сам-то хочешь? Успешную карьеру с протекцией деда-академика, деньги, научную славу и нелюбимую девушку, которую тебе изо всех сил сватают родственники? Или рыжеволосую «ветеринаршу» Милу, свою смешную полосатую кошку Мурьяну и себя самого в придачу?Нева и Москва-река не встречаются, не вливаются друг в друга, но люди не реки, и Максу придётся самому решать, как ему жить и для чего.
Чистый юмор
Наверняка все рассказы, которые вы прочтете в этом сборнике, случались. Когда-нибудь. С вами, вашими друзьями, соседями, коллегами или просто случайными незнакомцами. Потому что эти истории – о нас с вами и о них с ними, о живых человеках во всем их прекрасном и ужасном многообразии.
Отличница для чудовища
Любовь к шефу с первого взгляда не входит в мои обязанности. Но разве любовь когда-то кого-то о таких мелочах спрашивала? О том, что мой шеф имеет достаточно необычную внешность, я знала. Недаром же его за глаза называют Чудовищем. Ах, он ещё и мысли умеет слышать? Это, конечно, чуть усложняет дело, но почему-то мне всё равно, пусть слушает, если ему это интересно! И глаза у него почему-то совсем не имеют белков, да, одна чернота, но такая разная она может быть. И совсем он не чудовище! Ну, подумаешь, не красив, зато его запах мне нравится, а это, между прочим, для меня огромная редкость! Взрослая адекватная героиня. Главный герой с необычной внешностью. И совсем чуть-чуть магии и параллельного мира. История о любви и немного о магии. Неважно, сколько тебе лет и в каком мире ты живешь. Даже неважно то, как ты выглядишь. Важно лишь то, что нашим, и не только, миром правит любовь. Только она управляет нами и нашими судьбами.
Голос сирены
Артур Детерви верит, что его парализованные ноги излечит пароходная сирена. Надо лишь добраться до порта… © FantLab.ru
Оригинальный человек
«Наступила минута молчания, и среди лязга ножей о тарелки, смутного говора за дальними столами, шороха одежд и поскрипывания полов под быстрыми шагами лакеев чей-то тихий и кроткий голос произнес: – А я люблю негритянок! Антон Иванович поперхнулся водкой, которую глотал; собиравший посуду лакей исподлобья бросил безразлично-любопытный взгляд, все с изумлением обернулись к говорившему, – и тут впервые увидели дробное личико с рыжими усиками, концы которых намокли в водке и щах и темнели, бесцветные маленькие глазки и тщательно причесанную головку Семена Васильевича Котельникова…»
Актер Вольский
«Кто пишет о своем прошлом на девятом десятке бурно прожитых лет, тому это понятно. Жаркий июльский день. Листок осины не шевельнется. Я сижу с тетрадкой и карандашом на моей любимой скамеечке в самом глухом углу «джунглей», над обрывом извилистого берега Москвы-реки…»
Насмешка мертвеца
«В карете сидела молодая женщина; блестящая перевязка струилась между ее черными локонами и перевивалась с нераспустившимися розами; голубой бархатный плащ сжимал широкую блонду, которая, вырываясь из своей темницы, волновалась над лицом красавицы, как те воздушные занавески, которыми живописцы оттеняют портреты своих прелестниц…»
Начальница тяги
«Этот рассказ, который я сейчас попробую передать, был как-то рассказан в небольшом обществе одним знаменитым адвокатом. Имя его, конечно, известно всей грамотной России. По некоторым причинам я, однако, не могу и не хочу назвать его фамилии, но вот его приблизительный портрет: высокий рост, низкий и очень широкий лоб, как у Рубинштейна; бритое, точно у актера, лицо, но ни за актера, ни за лакея его никто не осмелился бы принять; седеющая грива, львиная голова, настоящий рот оратора, – рупор, самой природой как будто бы созданный для страстных, потрясающих слов…»
