ЛитРес: чтец
Все книги издательства ЛитРес: чтецБагряный цвет Купалы
«Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи!» – утверждал Николай Васильевич.«А особливо Купальской ночи! – добавлю я. – Что ж, милости прошу следовать за мной».
Ворованное имя
Воспитанная девушка из общества, привыкшего к сиянию богатства, познаёт беспробудную серую бедность. Она не справилась бы без него – наглого вора с озорной улыбкой. А двое – это уже история.Что произойдёт, когда аромат соснового леса перемешается с запахом газетных чернил? И найдётся ли в итоге сворованное имя?Обложка создана при помощи нейросети Midjourney. Возрастной рейтинг 18+ из-за сцен употребления алкоголя.
Играя в жизни
Три сотни лет назад на уцелевших частях планеты появились поселения, объятые куполами, которые были обязаны защищать остатки человечества от новых угроз. Эти поселения стали называть секторами, каждый из них был необходимым для корпорации, ведь стоит рухнуть одному сектору, и придет крах империи, а секторанты узнают, что именно находится за пределами куполов. Станет известно, для кого именно были воздвигнуты невидимые стены. Кого они защищают на самом деле, а кого держат в плену?
Сто вёрст по реке
«Взрыв котла произошел ночью. Пароход немедленно повернул к берегу, где погрузился килем в песок, вдали от населенных мест. К счастью, человеческих жертв не было. Пассажиры, проволновавшиеся всю ночь и весь день в ожидании следующего парохода, который мог бы взять их и везти дальше, выходили из себя. Ни вверх, ни вниз по течению не показывалось никакого судна. По реке этой работало только одно пароходство и только четырьмя пароходами, отходившими каждый раз по особому назначению, в зависимости от настроения хозяев и состояния воды: капризное песчаное русло, после продолжительного бездождия, часто загромождалось мелями…»
Столетник
«Это происходило в большой оранжерее, принадлежавшей очень странному человеку – миллионеру и нелюдиму, тратившему все свои несметные доходы на редкие и красивые цветы. Оранжерея эта по своему устройству, по величине помещений и по богатству собранных в ней растений превосходила знаменитейшие оранжереи в мире. Самые разнообразные, самые капризные растения, начиная от тропических пальм и кончая бледными полярными мхами, росли в ней так же свободно, как и у себя на родине…»
Душа общества
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь. – Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …»
Земец
«Лица их являли вид мрачный и решительный. Ни один из них не захотел облегчить моего положения. Ни один не поинтересовался ни откуда я, ни кто я. Ограничились только тем, что обвели недоброжелательным взглядом фигуру мою, облеченную в куцое пальто, и мою заводскую кобылу. Они неподвижно сидели у костра, я уединенно ежился на дрожках…»
О правде на сцене
«Я редко встречал человека с такой удивительной физиономией, как у Мунэ-Сюлли, и мне кажется, что этому много способствуют его глаза. Удивительные глаза, несмотря на то, что один немного больше другого, – мягкие, то задумчивые и подернутые точно пеленою, то вдруг взблескивающие, зажигающиеся пламенем, в особенности, когда он увлекается разговором…»
О солитёре
«Чем более решительно рабочий класс „ломает хребет“ всесоюзному мещанину, тем более пронзительно и жалобно попискивает мещанин, чувствуя, что окончательная гибель приближается к нему всё быстрее. Ему мерещится, что в его лице „погибает весь русский народ“. Опьянённый болезненным самомнением, он, как пьяный, воображает, что шатается не сам, а земля под ним. Он привык считать себя „солью земли“ и знает, что „почва, лишённая солей, неплодородна“. Он „не считает возможным культуру будущего без свободного участия индивидуального начала“ – без его, мещанина, участия в качестве „соли“».
Дети подземелья
В своей повести «Дети подземелья» известный русский писатель В.Г. Короленко (1853–1921) затрагивает вечные темы дружбы, любви, добра, заставляет сопереживать, сочувствовать юным героям, их нелегкой жизни, полной лишений. Книга адресуется детям младшего и среднего школьного возраста. Версия повести «В дурном обществе», обработанная для детского чтения.