«На днях прочел я в „Слове“ такую весть: „Октябристы и правые поднесли громадные букеты роз супругам – председателя Государственной думы Хомякова, его товарища, барона Мейендорфа, и другого товарища – князя Волконского. Г-жа Хомякова и бар. Мейендорф получили „красные“, а кн. Волконская – ‘белые розы’“. И сразу передо мною встала наяву добрая, старая картина войны Белой и Алой роз в доброе, старое время…»
Жена председателя Одесской земской управы П. Аркудинского держала в своем доме по Малой Арнаутской улице в Одессе 90 собак. В ответ на жалобу жильцов об антисанитарном состоянии дома городская управа и полиция распорядились изловить собак и отправить их на живодерню. Воровский пользуется этим случаем как поводом для осмеяния либералов.
«Нашему уважаемому „коллеге“ Меньшикову не везет в последнее время. Только что „братушка“ Табурно чуть не пропорол ему брюхо ятаганом за то, что он разрешил боснийский вопрос с точки зрения австрийского посольства, – а тут вдруг извольте радоваться. Новое разоблачение…»
Поводом для его написания явились прения в Государственной думе. Во время декабрьских боев в Москве на Красной Пресне в 1905 г. царская артиллерия повредила здания кафешантана и оперетки, расположенных на территории зоологического сада. 20 октября 1908 г. видный деятель кадетской партии и крупнейший землевладелец князь С. Д. Урусов выступил в Государственной думе с законопроектом об отпуске «Императорскому обществу акклиматизации животных и растений» необходимого пособия для приведения в порядок Московского зоологического сада. Против этого законопроекта решительно возразила думская социал-демократическая фракция, что имело принципиальное значение накануне обсуждения в думе крестьянского вопроса. Социал-демократы говорили, что урусовский законопроект – насмешка над народом: тысячи людей пострадали в дни декабрьского восстания от карателей генерала Дубасова, но убытки возмещаются не им, а носорогам и верблюдам. Они указывали, что дума заботится не о народе, а о кафешантане.
«Есть детская игрушка, именуемая „неумирающей тещей“. Такой же „неумирающей тещей“ является вечный оптимист проф. П. Милюков. Как бы скверно ни жилось, „неумирающая теща“ не унывает, всегда бодра, всегда смотрит сквозь розовые очки, всегда уверена, что ее планы уже осуществляются…»
«В Елисаветграде курс держится твердо. Это доказало очередное уездное земское собрание. Правда, заседания были до того скучны, что все мухи передохли, но что же вы хотите…»
«В июльской книжке „Образования“ помещены очерки г. Бернштама „В огне защиты“. Между прочим, приводит он рассказ, как носовой платок спас жизнь четырех обвиняемых, представших перед судом…»
«Прочтя вчера новые утешительные известия из Константинополя, я поспешил к Фанкони. У меня была тайная мысль порадовать моего приятеля Павла Крокодилуса, убежденного младотурка, который обыкновенно выпивал в это время свою чашку кофе. Но каково было мое удивление, когда я увидел его на обычном месте бледным, осунувшимся, со следами слез на лице. Сигара его потухла. Даже бородка куда-то исчезла…»