Рэй Брэдбери
Список книг автора Рэй БрэдбериМафиозная Бетономешалка
«Бёрнем Вуд – его настоящего имени я никогда не знал – провел меня в свой потрясающий гараж, который он превратил в мастерскую-библиотеку. На полках стояло полное собрание сочинений Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, в переплетах из дорогой кожи, с золотыми эполетами. Руки у меня так и чесались, когда я разглядывал эту невероятную коллекцию – часть задуманного им литературного эксперимента…»
Треугольник
«Она перемерила три платья, и ни одно не было ей впору. Сейчас они словно принадлежали кому-то другому. От волнения она так покраснела, что к ней не шла никакая одежда. От жара ее стройное тело распухло, так что все платья, казалось, стягивали его корсетами. А тут еще пудра рассыпалась по полу, как снег, а губы неровно накрасились, так что она глядела на себя в зеркало с изумлением, будто увидела там привидение…»
Смерть осторожного человека
«По ночам ты спишь всего четыре часа. Ложишься в одиннадцать, встаешь в три, и все вокруг кристально-прозрачно. Так ты начинаешь день, пьешь кофе, час проводишь за чтением книги, вслушиваешься в доносящиеся издалека невнятные, нездешние голоса и звуки музыки предрассветных радиостанций, иногда ты идешь прогуляться, не забыв прихватить с собой специальное разрешение от полиции. Раньше тебя часто забирали в участок за то, что гуляешь поздно и в неурочный час, и это было ужасно неудобно, так что в конце концов ты испросил себе специальное разрешение. Теперь ты можешь, насвистывая, бродить где вздумается, сунув руки в карманы, неторопливо и легко пристукивая каблуками по тротуару…»
Траурный поезд имени Джона Уилкса Бута/Уорнер Бразерс/MGM/NBC
«Черный поезд, словно мрачная туча, плыл, окутанный развевающимся позади шлейфом дождя и призрачного пара. Из локомотива продолжали вырываться клубы дыма, в то время как паровоз тащил за собой печальную вереницу вагонов угольно-черного цвета, украшенных пучками траурных ленточек вдоль крыш, из-под которых слышался шепот белесого пара, а из окон доносился непрерывный плач…»
Дом
«Это был фантастический, безумный, старый дом, дико глядящий на город немигающими глазами. Под его высокими сводами птицы свили гнезда, так что сам дом уже скорее походил на тощую старуху-привидение с растрепанной шевелюрой. Холодным осенним вечером они поднимались по длинному склону холма – Мэгги и Уильям, – и вот, увидев дом, она поставила на землю чемодан, купленный в фешенебельном магазине «Сакс» на Пятой авеню…»
Olè, Ороско! Сикейрос, sí!
«Сэм Уолтер ворвался в мой кабинет, пристально оглядел все коллекционные постеры на стенах и спросил: – Каких ты знаешь знаменитых мексиканских художников? – Ривера, – ответил я. – Мартинес. Дельгадо. – А как насчет этого? Сэм швырнул мне на стол яркую папку…»
Будем самими собой
«Было около семи вечера. Сьюзен то и дело вставала, подходила к входной двери и глядела сквозь стекло на железнодорожные пути внизу под холмом, на бегущие по ним поезда и поднимающиеся клубы паровозного дыма. Красные и зеленые огни отражались в ее больших карих глазах. В темноте ее пухлая рука казалась чернее самой ночи. Она сжимала губы и поминутно смотрела на часы…»
Слава вождю!
«– Как-как, еще раз? Молчание. – Не могли бы вы повторить? Молчание и отрывочное бормотание в трубке. – Что-то с телефоном. Не могу поверить своим ушам! Повторите-ка еще раз…»
Как-то перед рассветом
«…Я ложился на спину в своей ночной постели, слушал и терялся в догадках, а календарь на стене показывал август 2002 года. А этот человек и его жена – оба молодые, около тридцати, светловолосые и голубоглазые, со свежими лицами, если не считать глубоких скорбных складок у губ, – только недавно поселились в меблированных комнатах, где я обитал, работая сторожем в городской библиотеке…»
Остров
«Зимняя ночь белыми клочьями носилась за освещенными окнами. Снежная вереница то выступала размеренным шагом, то взвивалась и закручивалась вихрем. Но непрестанно сыпала и ложилась белая крупа, бесконечно заполняя тишиной глубокую бездну. Дом был заперт, заткнуты все щели, все окна, все двери и створы. В каждой комнате мягко светили лампы. Задержав дыхание, дом погрузился в теплую дрему. Вздыхали батареи. Тихо жужжал холодильник. В библиотеке, под зеленым, цвета лайма, абажуром керосиновой лампы, двигалась белая рука, скрипело перо, лицо склонилось над чернилами, высыхающими на этом искусственно-летнем воздухе…»