Манящая тайна. Сара Маклейн

его в каменное изваяние, и Мара прикусила язык, боясь сказать еще что-нибудь. Боясь сделать еще хуже.

      Но он вдруг снова засмеялся. Засмеялся так же, как раньше, на улице, – то есть совершенно безрадостно, так что смех его походил скорее на болезненный стон.

      – Поразительно… До этой минуты я и в самом деле верил в возможность того, что вы оказались такой же жертвой рока, как и я.

      – Разве не все мы жертвы рока? – Да, конечно, все. И она, Мара, в том числе. Разумеется, она была добровольной участницей всего, что происходило в течение всех этих лет, однако… Знай она, как это ее изменит, она бы, наверное…

      Нет, не стоит врать себе. Она бы все равно поступила точно так же. Тогда у нее не было выбора. Как нет его и сейчас.

      Существуют мгновения, полностью меняющие жизнь. И дороги без распутий тоже существуют.

      – Но вы живы и прекрасно себя чувствуете, мисс Лоув, – заметил Темпл.

      Мара вскинула подбородок, услышав в его голосе обвинение.

      – Вы тоже, ваша светлость.

      Он поморщился.

      – А вот это спорно. – Темпл откинулся на спинку кресла. – И подвел меня под удар не рок, а вы.

      Когда он схватил ее за руки на улице, еще не зная, кто она такая, в его голосе слышалась теплота. И даже намек на сострадание. Она тогда невольно потянулась к нему, хотя и знала, что это глупо.

      Но теперь эта теплота исчезла, сменившись холодным спокойствием – спокойствием, которым ее не одурачить. Спокойствием, за которым (можно держать пари на что угодно) скрывался настоящий шторм.

      – Я вас под удар не подводила. – Да, это факт, хотя и не вся правда.

      Он даже глазом не моргнул.

      – Лгунья до мозга костей – вот кто вы такая.

      Она снова вскинула подбородок.

      – Я никогда в жизни не врала!

      – Но вы заставили всех поверить в вашу смерть.

      – Люди верят в то, во что им хочется.

      Его черные глаза прищурились.

      – Вы исчезли, и люди сделали соответствующие выводы.

      Его свободная рука (в другой он с нарочитой небрежностью держал стакан с виски) выдавала его гнев – пальцы то и дело подергивались. Она замечала такое и за уличными мальчишками – всегда что-то выдавало их досаду, их злость. Однако сейчас перед ней был вовсе не мальчишка, и, следовательно…

      Мара невольно вздохнула. Сейчас ей снова захотелось сбежать отсюда, сбежать от сделанного ею выбора. От выбора, который должен был спасти выстроенную ею жизнь, одновременно разорвав ее на кусочки. Выбора, заставившего ее посмотреть в лицо прошлому и отдать свое будущее в руки этого мужчины.

      Мара по-прежнему смотрела, как подергивались его пальцы.

      «Я не хотела, чтобы вы пострадали». Ей хотелось произнести эти слова вслух, но она знала, что он ей не поверит. Кроме того, знала она и другое: сейчас речь шла о ее будущем, а ключ – у него в руках.

      – Да, я исчезла, и это уже нельзя изменить. Но сейчас я здесь.

      – Наконец-то мы добрались до главного. Зачем?

      Зачем?.. О, причин великое множество и…

      Мара