Храм на развалинах. Рубен Самвелович Аракелян

тихо ответила она, после чего прокашлялась и добавила, – мне следует поблагодарить вас за спасение.

      – О да, черт возьми, – ответил он, слегка кивнув, но все еще оставаясь неподвижным, – скажи, Эльза, какого черта ты тут делаешь?

      И снова странный вопрос. Где тут? В этой землянке?

      – В каком смысле? – уточнила она как можно более тихо.

      – Тут до ближайшего городка сорок километров через лес по горам. Да и тот городом именуется только на вывеске при въезде. Там человек сто живет, не больше. До железнодорожной станции в два раз больше. До аэродрома – в три. Ну так что, Эльза? Как ты тут очутилась?

      – Мы… Мы из организации по защите природы. Научная экспедиция. Исследуем почву.

      – Ну и как?

      – Что, как?

      – Как исследование? Исследовали уже?

      Перед глазами снова возникла окровавленная рука и полные ужаса глаза на бледном лице, молящем всем своим видом о помощи.

      – Вас ведь было шестеро? – он не стал дожидаться ответа, поняв, что его не последует, – ты видела, как кто-нибудь спасся?

      – Нет, не видела. А… Откуда вы….?

      – Я видел вас. Смотрел, как вы пересекли черту. Вы ведь из Белой Скалы вышли? И что, вас никто не предупредил, что сюда идти не нужно?

      – Там только хозяин парковки для грузовиков мог говорить на нашем языке. Он не слишком общителен. Постойте, а какую черту мы пересекли?

      – Границу.

      – Границу чего?

      – Его охотничьих угодий.

      Она ощутила, как сердце снова застучало по ребрам с внутренней стороны. К горлу подступил огромный ком, отказывавшийся проваливаться внутрь со слюной. Из-за него стало трудно дышать. Этот человек говорил о нем.

      – Что это было, там, в лесу? – спросила она неуверенно, не зная точно, хочет ли услышать правдивый ответ.

      Но собеседник лишь слегка пожал плечами и качнул головой, погружая в рот еще один листок, сорванный с ветки.

      – Не знаю, – равнодушно ответил он, – а ты что видела?

      Не знает? Как это, не знает? Он ведь только что дал понять, что понимает, что произошло, что в курсе, что на них напали.

      – То есть, не знаете? Вы же про угодья говорили…

      – Ну я не знаю, что это такое. Поэтому и спрашиваю, что ты видела. Может, тебе удалось его рассмотреть. Знаю только, что он охотится.

      – Охотится на что?

      – На все. На зверей, на птиц. На людей. Так ты рассмотрела его? Он ведь был совсем близко. Я видел, как он почти тебя нагнал там, – он указал пальцем руки, со сжимаемой в ней веткой куда-то вверх, ей за спину, – на вершине холма.

      Выходит, чувства ее не подвели. Он действительно преследовал ее. И он действительно нагнал бы ее, ни упади она с вершины и ни покатись кубарем в самый низ. От осознания этого не сильно полегчало.

      – Что же он не спустился за мной? Я ведь уже не могла бежать.

      – Он не охотится здесь, в низине. Только на плато. Квадрат в два десятка