Сказания Земноморья. Урсула Ле Гуин

сказала она в ответ тем бесчисленным мыслям, что вдруг сразу пришли ей на ум. – Так вот почему, вот почему я никогда… – Она надолго умолкла, потом наконец спросила: – А разве они… разве волшебники… это что же, заклятие?

      – Конечно, конечно, милая, – сказала тетушка Мох. – Они зачаровывают сами себя. Некоторые называют это обменом – вроде как брачный договор наоборот, скрепленный клятвами и все такое прочее. Говорят, что благодаря такому обмену получили свое могущество. Но мне что-то не больно верится: все равно как мне, простой ведьме, рассказывать, что мне Древние Силы помогают… Да и старый маг – он тоже говорил мне, что ничем таким волшебники не занимаются. Хоть я и знавала кой-кого из ведьм, что и не такое делали, и особого вреда это им не принесло.

      – Те, кто воспитал меня, делали это, пообещав вечно оставаться девственницами.

      – О да-да, никаких мужчин, ты мне говорила, да и те, что есть, какие-то юрнихи. Ужасно!

      – Но почему, почему… почему я никогда даже не думала…

      Ведьма громко рассмеялась:

      – Потому что именно в этом-то и заключено их могущество, милая. Ты не думаешь! Не можешь! И они не могут ничего, кроме как воспользоваться своим заклятием. А как же иначе? Силу-то свою они отдали! Вот и не получается, нет, не получается. Так-то оно, точно! Ты просто ничего не получишь, если не отдашь столько же. В этом-то все и дело. Так что они это понимают, ведьмы, и колдуны, и могущественные волшебники, понимают лучше, чем кто-нибудь другой. И все-таки, знаешь ли, мужчине трудно перестать быть мужчиной, даже если по его зову солнце сходит с небес. Так что они стараются задурить себе головы на этот счет с помощью своих заклятий. И правда, даже в недавние плохие времена, что тянулись так долго, когда все заклятия на свете свою силу утратили, я ни разу не слышала, чтоб какой-нибудь волшебник нарушил заклятие и использовал свое могущество ради собственных плотских радостей. Даже самые никудышные опасаются. Ну конечно, всегда найдутся такие, что к иллюзиям привыкли, да только они ведь сами себя обманывают. А еще всякие жалкие колдунишки, ведьмы и знахари – шушера, в общем, – пытаются иногда особыми заклинаниями пользоваться, чтобы обманом деревенских женщин завлекать, но уж кто-кто, а я-то знаю: такие заклинания недорого стоят. Тут ведь в чем дело? В том, что одна сила не слабее другой и у каждой свои цели. Вот как я это понимаю.

      Тенар сидела в глубокой задумчивости.

      – Они сами себя от остальных отгораживают, – наконец сказала она.

      – Да. Волшебник так и должен поступать.

      – Но ты-то этого не делаешь.

      – Я? Я всего лишь старая ведьма, милая.

      – Старая?

      Возникла пауза, потом тетушка Мох в темноте проговорила с едва различимой усмешкой:

      – Старая достаточно, чтобы больше ни о чем не беспокоиться.

      – Но ты сказала… Ты ведь не давала обета безбрачия?

      – А что это такое, милая?

      – Как все волшебники?

      – О нет. Нет и нет! Сама никогда красоткой не была, и смотреть-то