Сказания Земноморья. Урсула Ле Гуин

что мне было делать со своим могуществом, со всеми магическими знаниями, которые пытался вбить в мою голову Огион?

      – Использовать их.

      – Как?

      – Как используется Великое Искусство Магии.

      – Кем?

      – Волшебниками, – ответил он с затаенной болью.

      – Магия, значит, и есть всего лишь умение, мастерство магов?

      – Что же еще?

      – А разве это все?

      Он задумался, изредка поглядывая на нее.

      – Когда Огион учил меня, – сказала она, – вот здесь, у очага, словам Истинной Речи, я так же легко и твердо выговаривала их, как и он сам. Как если бы я вспомнила язык, который знала с рождения. Зато вся остальная мудрость – старинные руны, Великие Заклятия и правила – казалась мне мертвой. Все это было мне совершенно чуждо. Я часто думала: все это похоже на то, как если бы меня одели в военные доспехи, дали меч и копье, шлем с перьями и все такое… насколько нелепо я бы во всем этом выглядела, разве не так? Ну зачем мне, например, меч? Что героического я могла бы совершить с его помощью? Я в этих доспехах даже и ходить-то нормально не могла бы – все равно осталась бы женщиной, осталась бы самой собой.

      Она отпила немного вина.

      – Так что я все эти волшебные доспехи с себя сбросила, – сказала она, – и надела привычную мне одежду.

      – А что сказал Огион, когда ты собралась уходить?

      – А что он мог сказать?

      На его губах появилось подобие улыбки, но он промолчал.

      Она утвердительно кивнула. И через некоторое время продолжала более спокойно:

      – Я стала его ученицей только потому, что меня привез сюда ты. После тебя он больше учеников не брал и уж никогда не взял бы в ученицы девушку. Это ты упросил его. Зато он меня любил. И уважал. И я его тоже очень любила и уважала. Но он не сумел дать мне то, что мне было необходимо, а я не умела взять у него то, что он должен был мне дать. Он понимал это. Ах, Гед, он ведь совсем иными глазами смотрел на Терру. Он увидел ее всего за день до смерти. Вы с тетушкой Мох говорите, что могущественные волшебники сразу узнают друг друга. Не знаю, что Огион увидел в Терру, но мне он сказал: «Научи ее всему!» А еще он сказал… – Она вдруг умолкла. Гед терпеливо ждал. – Он сказал: «Ее будут бояться». И повторил: «Научи ее всему! Не на Роке». Не знаю, что он имел в виду. Да и откуда мне знать? Если бы я тогда осталась с ним, то, возможно, и узнала бы, возможно, смогла бы чему-то научить девочку. Я считала, что, когда придет Гед, уж он-то, конечно, будет знать, чему ее учить, что ей необходимо знать, моей искалеченной малышке.

      – Я этого не знаю, – проговорил Гед очень тихо. – Я увидел… В этом ребенке я увидел только одно! Ей причинили страшное зло. Зло.

      Он залпом допил вино.

      – Мне нечего ей дать. – И он умолк.

      В дверь слегка постучали. Гед вскочил с уже знакомым Тенар выражением лица: искал, где бы спрятаться.

      Она пошла к двери и не успела еще толком отворить ее, как тут же почуяла знакомый запах тетушки Мох.

      – Гости в деревне, – выразительно тараща глаза, зашептала старуха. – Похоже, добрые