День восьмой. Торнтон Уайлдер

комнаты.

      – Но, Софи, эти люди могут быть ужасными!

      – Все не могут быть ужасными. Мы всюду развесим лампы, а ты будешь для гостей петь. Я знаю, где можно достать пианино.

      Лили приподнялась на локте.

      – Но что, если мама не захочет кого-то пустить в дом.

      – Если ей кто-то не понравится, она всегда может сказать, что свободных комнат нет. Ты мне поможешь ее уговорить?

      Лили опустила голову на подушку и обреченно выдохнула:

      – Да.

      На следующий день после ужина Лили вслух читала «Юлия Цезаря», Беата занималась шитьем, а Констанс и София на полу распускали старое вязаное детское одеяльце и сматывали пряжу в клубки. Лили дочитала сцену до конца и взглянула на Софию.

      – Что, устали глаза, дорогая? – спросила Беата. – Давай я почитаю.

      – Нет, мама, София хочет тебе кое-что сказать.

      – Мама, – осторожно начала та, – у нас большой дом, для нас он велик. Как ты отнесешься к тому, что мы устроим здесь пансион?

      – Ты о чем?

      София поставила вывеску на колени. Беата некоторое время смотрела на нее в полнейшем недоумении, потом поднялась и с тревогой проговорила:

      – Дорогая, мне кажется, у тебя что-то не так с головой. Не представляю, где ты могла набраться таких мыслей. А эту кошмарную вещь где взяла? Убери ее сейчас же! Ты еще слишком молода и не понимаешь, о чем говоришь. Я просто поражена!

      Последнюю фразу она едва ли не выкрикнула. В «Вязах» никогда не повышали голос, и Констанс заплакала.

      – Мамочка, дорогая, не торопись, подумай, – вступила в их диалог Лили.

      – Подумать? О чем?

      Оторвав глаза от пола, София твердо посмотрела на мать и заявила с тщательно отмеренной прямотой:

      – Папа не стал бы возражать и наверняка поддержал бы нас.

      Беата вздрогнула, словно ее ударили.

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Люди, которые любят, все время думают о тех, кого любят. Папа думает о нас, поэтому, я уверена, надеется, что мы обязательно найдем выход.

      – Девочки, оставьте нас с Софией.

      – Нет, я хочу остаться! – возразила Лили. – Констанс, выйди на минутку в сад.

      Девочка бросилась к матери и, уткнувшись ей в колени, захныкала:

      – Я не хочу. Мамочка, не отсылай меня, пожалуйста!

      Эффект от слов Софии был такой, что Беата все еще не могла прийти в себя и сказать хоть слово. Содрогаясь всем телом, она отошла к дальнему окну, почувствовав себя загнанной в угол, в то время как ее заставляли вернуться к жизни.

      – Мамочка, папа не позволил бы нам сидеть в темноте и ходить в обносках. Он наверняка надеется, что у нас все в порядке, что мы счастливы. На носу зима. Да, мы запаслись овощами и фруктами, но нам нужно еще покупать муку и все остальное. И, кроме того, Констанс в ее возрасте необходимо есть мясо. Об этом пишут в тех книгах, что лежат наверху. Мамочка, было бы еще здорово избавить Роджера от необходимости присылать нам деньги: они наверняка нужны ему больше