Лекарство от уныния. Ольга Рожнёва

в масло. Испугалась сильно. Поясом с платья ногу завязала на несколько раз.

      А тут конец работе – батюшка позвал кино смотреть. Фильм о монастыре. Содержание не запомнила – нога сильно болела. Когда все встали, она встать не смогла – нога сильно опухла, не помещалась в тапочке. Батюшка спросил:

      – Оксана, почему не встаёшь?

      – Сейчас…

      – Что с тобой?

      – Да так, ничего особенного, сейчас пойду.

      – Ну-ка показывай ногу! Посмотрел, ахнул, засуетился. Обработал рану, потом принёс пузырёк с душистым маслом, сказал тихо: «Миро от Гроба Господня, на крайний случай берёг». Бережно капнул, помазал крестообразно.

      Утром заглянул: как нога? Старенький батюшка, седой весь, добрый. Имя, жаль, не запомнила. Подвигала ногой – никакой боли, никакой опухоли.

      – Слава Богу! Мы с отцом иеродьяконом всю ночь за тебя молились… Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

      Да, монастырь – это хорошо, особенно, если этот батюшка ещё жив…

      Только не сможет она в монастыре, там работать нужно, а из неё сейчас работница плохая. А вот в дом инвалидов – это нет. Это лучше сразу к Ленке.

      – Центр города. Кто не оплатил – оплачиваем проезд!

      Валентина встретила ласково, с улыбкой, повела к директору. В кафе – уютно, прохладно, пахнет вкусно. Мягкий баритон грустил:

      Не бродить, не мять в кустах багряных

      Лебеды и не искать следа-а-а.

      Со снопо-о-ом волос твоих овся-я-я-ных

      Ото-сниилась ты мне навсегда-а.

      Эх, приняли бы сюда, глядишь, Ксюха бы поздоровела, поправилась…

      Директор, Вера Николаевна, оказалась милой, обаятельной женщиной лет пятидесяти. Разговаривала по-доброму, расспрашивала заботливо:

      – Какое у тебя заболевание?

      – Порок сердца. Я работаю! На стройке работала! Могу работать, испытайте меня!

      – Подожди, а пенсию по инвалидности ты получаешь? Сколько? Да… С такой пенсией прокормиться трудно. Да ты и не умеешь, наверное, прокармливаться… Готовить умеешь?

      Ксюха улыбнулась, смутилась. Готовить она не умела – не доводилось. Пельмени отварить – и то не знала как. Чай могла заварить, хлеб порезать, бутерброд сделать. Или молока кружку… Есть захотелось…

      – Я так и думала. Ни готовить, ни экономить, ни правильно пенсию расходовать…

      Да, эта Вера Николаевна просто насквозь видит… Пенсии действительно не хватало – так, чтобы и на одежду и на еду. Получалось либо сапоги прохудившиеся поменять, либо на прокорм оставить. Хочешь – ешь, хочешь – одевайся. Одежды у неё особо не было: кроссовки, куртка. Они все так ходили. Платьев никогда не носила. Экономить тоже не умела.

      – Пенсию-то не отбирают у тебя?

      – Не… Отбирать – не отбирают. Взаймы часто просят.

      – Хм… просят… А отдавать – отдают? Ксюха молчала.

      – Что ж, давай попробуй, поработай – посмотрим, что получится…

      Вышла из директорского кабинета счастливая. Встала в прорезиненном фартуке к мойке.