Инквизитор. Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален. Борис Конофальский

относили к дороге, там уже и телега приехала. Всего живых набралось десять. Десять! От роты в двести с лишним человек! Нет, тут было что-то не так. Глядя на остатки одной из своих рот, которые уместились в одной большой обозной телеге, кавалер раздражался еще больше.

      Шел так, чтобы телегу эту не видеть, и свернул к реке, к броду, чтобы хоть Увальня найти. Нет, Александра Гроссшвулле на песке не оказалось, вообще ни одного мертвого на берегу не было. Та рота хамов, что терзала Рене, забрала убитых с собой. Зато на той стороне были арбалетчики и аркебузиры, они стали стрелять по фонарям. Полетели пули и болты. Максимилиан велел тушить фонари, хотел уже приказать стрелкам, чтобы запалили фитили и ответили, но кавалер вдруг почувствовал дурноту, он устал за этот день, так устал, что даже злиться больше не мог. Бертье, Увалень, целая рота его людей, Гренер-старший, ушедший на тот берег со своими кавалеристами. Всех их больше не было.

      – Нет, не будем стрелять… Уходим.

      Солдаты и рады были, потянулись наверх, от реки к дороге, туда, где вовсю в темноте стучали топоры. И последним шел их командир, уставший человек в дорогом доспехе и с топором в руках.

      Ничего не закончилось, ночь была ничем не легче дня. Когда они подходили к лагерю, им навстречу вышел, да нет, выбежал ротмистр Вилли с небольшой лампой в руке.

      – Телега с ранеными приехала, я понял, что вы идете. – Было видно, что Вилли взволнован.

      – Говорите, – сухо велел полковник.

      – Те возницы, которые нанимались со своими телегами, уйти желают, – сразу выпалил молодой ротмистр.

      – Что? Куда еще уйти? – не понял Волков.

      – Сбрасывают поклажу наземь, хотят уезжать, говорят, что завтра мужики у них все отнимут. А им телеги и лошади, говорят, дороги.

      – А Рене где, он что, этого не видит?

      – Он их уговаривает не уезжать.

      – Что? – Волкова снова стала разбирать злость. Она придавала ему сил. – Уговаривает?

      – Да, а еще…

      – Ну? – Он поднял топор и положил его на плечо.

      – Люди из первой роты, корпорация из Левенгрина, их человек двадцать… Их корпорал говорит, что они тоже уходят, – продолжал Вилли все так же взволнованно. – Они…

      – Ротмистр Вилли, – перебил его кавалер.

      – Да, господин полковник.

      – Люди ваши надежны?

      – Мои люди? А, ну… Они же, кроме тех, что недавно набраны, все на вашей земле живут, дома там у них, семьи. Преданы вам, не в одном деле с вами были.

      – Где они?

      – Вдоль реки частокол ставят, окапывают…

      – Бегом за ними, а потом, – распорядился Волков, – отправьте ко мне пятьдесят человек и двух сержантов, и пусть сразу фитили запаливают.

      – Будет исполнено, – отвечал молодой ротмистр и тут же скрылся в темноте.

      А Волков, проклиная своего родственника Рене, пошел в лагерь. «Ну что за офицер, ни на минуту нельзя оставить!»

      К этому времени их пристанище уже начинало походить на лагерь: горели костры, на них были подвешены