Первая мировая война. Миссия России. Дмитрий Абрамов

русских орудий смолк, но грозно зарокотали австрийские пулеметы: «Трр-та-та! Трр-та-та!».

      До батареи донеслось далекое, перекрывающее пулеметный лай русское «Ур-раа-а!».

      Ржание коней. Затем вспышки орудийных залпов, сверкнувших со стороны деревни Костюхновка. Разрывы снарядов накрыли склон высоты 91,6. Кавалерийскую лаву заволокло дымом, пылью и гарью.

      – Вот она, голубушка! Их батарея! Молодец, Космин, точно на карте указал! – прокричал унтеру на ухо капитан.

      – Всем орудийным расчетам! Слушай мой приказ! Заряжай гранатой! Наводи левее деревни! По батарее противника! Наводчикам прицел 25! – командовал Горст, всматриваясь в полевую карту.

      Затем подождал минуту, пока его приказ не будет выполнен.

      – Беглым огнем! Пли! – скомандовал и сглотнул, сдавливая воздух в горле.

      Земля под ногами вздрогнула. Орудия откатились. Высоту, на которой располагалась батарея, заволокло дымом и пороховыми газами. Уши заложило. Космин сглотнул несколько раз. Залпы орудий следовали один за другим и превратились в сплошной гул и грохот.

      – Жарим почти прямой наводкой! Скорострельные 107-миллиметровые неплохо бьют! Жаль, снарядов мало! – с чувством сожаления прокричал унтеру прапорщик Власьев, всматриваясь туда, где располагалась австрийская батарея.

      – Похоже, накрыли мы их батарею, господа! – громко оповестил Горст минут через десять, почти не отрывая глаз от бинокля.

      – Да и они наших гусар потрепали, – произнес Космин, пытаясь рассмотреть в оптику гусарский полк, утонувший в дыму и пыли.

      – Коли наши гусары на их пулеметы не напоролись, то теперь, батенька, ищите ветра в поле. Теперь гусарская сабля по их тылам гуляет, – наставнически и с удовольствием произнес прапорщик.

      Прошло еще минут пять…

      – Наво-одчики! Слушай! Наводи по позициям противника у высоты 91,6, – прокричал Горст. – Гранатой, по окопам и пулеметным гнездам! Прицельно! Пли!

      Орудия вновь изрыгнули огонь, дрогнула земля под ногами. Потянул теплый восточный ветер, снося пыль и гарь. Космин, посмотрев в бинокль, увидел, что полк понес немалые потери, ибо подходы к австрийским позициям на высоте были покрыты десятками павших людей и коней. Видно было, что отдельные австрийцы еще держались в окопах, отстреливаясь из винтовок. Рокотал и один из их пулеметов на дальней высоте. Но гусарский полк уже прошелся по вражеским позициям, опрокинул и погнал противника на запад. Далее все, что творилось на склоне, вновь заволокло пылью и дымом.

      Орудийные раскаты и лай пулеметов еще долго и грозно грохотали и будоражили округу. Дальние шальные пули и осколки визжали и секли воздух. Но люди из орудийных расчетов 1-й конно-артиллерийской батареи, казалось, и не замечали их. По батарее явно вело огонь какое-то уцелевшее австрийское орудие с позиций у деревни. Снаряды ложились по склону близ батареи. Верно, орудийный расчет и кто-то из австрийских офицеров остался жив, не отступил и хоть как-то пытался исправить положение.

      «Иш-шш, иш-шш!» – пели в воздухе осколки.

      «Сш-шу,