Девушка в переводе. Джин Квок

особенно приятное. Мы купим мороженое, объявила Ма, редкое лакомство.

      В магазине было тесно и людно, мы долго стояли в очереди, пока не оказались перед замызганным стеклянным прилавком.

      – Что там написано? – спросила Ма, кивая на одну из картонных коробок. Под нарисованной клубникой было написано: «Сделано из настоящих фруктов», но следующее слово я не знала.

      Мужчина за прилавком сердито сказал по-английски:

      – Я вас спрашиваю. Будете что-нибудь покупать или как? – Тон был настолько агрессивным, что Ма поняла его без всякого перевода.

      – Извините, сэр, – виновато пролепетала Ма, – очень извините.

      На этом ее знание английского заканчивалось, и она обернулась ко мне.

      – Это, – я решительно указала пальцем на клубничные коробочки, – два.

      – Наконец-то, – буркнул он.

      Сумма, которую он пробил на чеке, в три раза превышала указанную на коробке. Ма бросила взгляд на чек и тут же отвела глаза. Я не знала, должна ли вмешаться и как вообще по-английски выражают несогласие с указанной ценой, поэтому тоже промолчала. Ма заплатила, не глядя ни на продавца, ни на меня, и мы поспешно вышли. На вкус мороженое оказалось ужасным: жидкое и кислое, а фрукты обнаружились только на самом дне – одним комком желе.

      По пути домой я не заметила ни одного китайца, только чернокожие и несколько белых. Народу было довольно много – несколько мам с детьми, рабочие, но в основном группки шатающихся без дела молодых парней. Я расслышала, как один из них назвал проходившую мимо девушку «соской». На мой взгляд, она нисколько не напоминала соску. Ма потупилась и притянула меня к себе. Повсюду валялся мусор, битое стекло, ветер гонял вдоль улицы старые газеты. Неразборчивые надписи, покрывавшие все вокруг, включая припаркованные у тротуара автомобили, даже на вид казались безумно злобными. За перекрестком виднелось несколько заводских зданий.

      Неподалеку от нашего дома, перед бывшим мебельным магазином, на пластиковом стуле развалился пожилой чернокожий. Глаза прикрыты, лицо обращено к солнцу. Седые волосы окружали голову легким облачком. Я изумленно уставилась на него, подумав, что ни один из известных мне китайцев ни за что не стал бы загорать на солнце, особенно если и без того был настолько черным, как этот мужчина.

      Внезапно мужчина вскочил, подпрыгнул и, оказавшись прямо перед нами, характерным движением выбросил вперед руки.

      – Ки-йи-я-а! – завопил он.

      Мы с Ма одновременно взвизгнули.

      Он расхохотался и заговорил по-английски:

      – Получилось у меня по-китайски, а? Простите, что напугал вас, дамы. Просто люблю кунг-фу. Меня зовут Эл.

      Ма, не понявшая ни слова, ухватила меня за куртку и сказала:

      – Это сумасшедший. Не заговаривай с ним, и мы потихоньку убежим.

      – Эй, это вы по-китайски, верно? Вы можете меня научить? – спросил мужчина.

      Я достаточно пришла в себя, чтобы согласно кивнуть.

      – Слушайте, ко мне в магазин заходит