Книжные Черви. Фаусто Грин

порадовалась бы. «Война и мир», например.

      Тёркин помрачнел ещё больше.

      – Не говори так! Именно потому, что с некоторыми из героев этой книги произошли очень плохие вещи, к ней сейчас настолько негативное отношение. – Сам Василий не знал лично никого из погибших героев, но для него стирание каждого из их было личной трагедией.

      – Подумай: может случиться так, что книга, которую человек прочтёт, повлияет на всю его жизнь. И вот, этой книги не станет, словно и не существовало никогда. По ней не снимут фильмы. Актёры, прославившиеся ролью книжного персонажа, не станут известными, композиторы не напишут опер, и многое другое не произойдёт, – пытался объяснить Остап. – Это практически как уничтожить целый вид животного и повредить всю природу!

      – Неужели в твоей жизни не было произведения искусства, которое бы повлияло на тебя? – пристально глядя на девочку, спросила Маргарита.

      – Явно, это не книги. Уж точно не русская классика, – поморщилась Мэл.

      Троица переглянулась с явным разочарованием, однако девочка, погружённая в свои мысли, не обратила на это внимания. Глаза её вдруг загорелись:

      – Слушайте, так это мы кого угодно призвать можем? Главное иметь при себе жемчужину и ездить по правильным местам?

      – Ну… теоретически, – осторожно ответил Тёркин.

      – Я придумала! Так, давайте с жемчужиной съездим в Англию, призовём там какого-нибудь крутого волшебника, например… – затараторила девочка, однако её почти сразу же прервали:

      – Исключено, – почти хором ответили Марго и Бендер.

      – Но почему?! – разочарованно воскликнула Мэл.

      – По сумме данных, – коротко ответила Маргарита но, заметив выражение лица Мэл, принялась объяснять: – Во-первых, нет никакого резона намеренно призывать именно волшебника, поскольку абсолютно все призванные герои и так в каком-то смысле «волшебники». Все мы при переходе получаем какие-нибудь сверхъестественные способности, даже если в своём мире ничем подобным не обладали. При этом совсем не факт, что книжный волшебник сохранит при воплощении тот дар, которым обладал в книге. Ну и во-вторых и главных: мы стараемся вообще никого не призывать, и даже наоборот, – по мере возможности предотвращать призывы. Каждый новый призванный персонаж – это масса проблем, большой риск для культурного наследия этого мира и почти гарантированно загубленная жизнь самого персонажа.

      – А если это будет кто-нибудь очень могущественный? Не просто персонаж, а бог? Например… – взгляд Маши упал на стопку марвеловских комиксов, высившуюся на полу, – например, Тор?

      Маргарита покачала головой.

      – Кем бы он ни был в своём мире, здесь от станет кем-то иным. В плане способностей, я имею в виду. И он точно не будет считаться этой вселенной за бога.

      – Ну вот, волшебников нельзя, богов тоже нельзя… Так, а злодеев? – Маша начала входить во вкус. – Призываются только положительные персонажи?

      – Ага! – обрадовался Тёркин. – Хороший