Раны, нанесенные в детстве… Педагогический роман. Сергей Баталов

собственно, и работал Семен Аркадьевич и потребовала, чтобы с учителя, испортившего настроение ранимому ребенку показательно «сняли стружку».

      Родительница не учла одного – «обидчик» её дочери оказался нестружкоснимательным.

      На следующее утро директор пригласила Семена Аркадьевича в кабинет к завучу и устроили ему настоящую выволочку.

      В «акции устрашения» присутствовал почти весь начальствующий состав – директор, и три её заместителя.

      Учитель физкультуры, возмущенный вопиющей несправедливостью – не выслушали, не разобрались, завуч в издевательском контексте начала угрожать, что пятиклассников у него заберут тоже; начала припоминать конфликт многолетней давности; события, в которых действия учителя, услышавшего от ученика угрозу применить нож, который у него в кармане, всеми были признаны правильными, «стружку» с себя «снимать» не позволил.

      Не дожидаясь окончания «выволочки», развернулся, вышел из кабинета злопамятного завуча, направился в приемную.

      «Прошу уволить по собственному желанию» – крупными буквами написал расстроенный преподаватель. Он передал заявление в канцелярию. Попросил зарегистрировать.

      Его обида на директора и «завучей» была так велика, что Семен Аркадьевич твердо решил: здесь, в этой школе он больше работать не будет.

      Ни за какие коврижки…

      Тем паче, что и коврижек-то особых не было. Зарплата, и без того намного ниже средней по стране, после «крымнаша» резко сократилась – остались только голый оклад и немножечко от «стимулирующего» фонда, который лично его давно уже ни к чему не стимулировал. Внеклассная работа оплачивалась по остаточному принципу и по факту не превышала тридцати-сорока процентов от фактически проведенных занятий и секций.

      Семен Аркадьевич не ворчал и не возмущался. Он очень отчетливо осознавал, в какое время и в какой стране он сейчас живет…

      …И вот теперь всё закончилось.

      «Может, оно и к лучшему!» – думал Семен Аркадьевич, поднимаясь на четвертый этаж, в свой пока ещё спортзал. – «Мне уже почти шестьдесят. С ребятишками каждый год все сложнее и сложнее. Пенсия – есть, но мизерная, ниже границы выживания в большом городе. На одну пенсию мне, разумеется, не прожить…

      Пойти в другую школу? А кому нужен шестидесятилетний физрук, да еще с таким скверным характером, как у меня?

      Пойду в таксисты…»

      Опыт работы таксистом у Семена Аркадьевича уже был. В «лихие» девяностые, чтобы выжить и добыть для семьи хоть какие-то деньги, Семен брался за любую работу… Забивал за вознаграждение чужих свиней, иногда – по просьбе хозяев продавал свиное мясо на рынке. Когда не было заказов на забой скотины, ночами копал в полях чужую картошку и потом продавал её в городе на микрорынках в спальных районах; рубил перед Новым Годом елки в Кудряшовском бору, для продажи горожанам, причем дважды его едва