Сколько стоит волшебство?. Кирилл Шакиров

туда-сюда. Это показалось царевне в высшей степени странно, если учесть, что комната – это не парк и здесь особо не разгуляешься.

      Старуха сделала вид, что первый раз видит девушку и остановилась.

      – Здравствуй, милое дитя, – промолвила старуха, пододвигаясь ближе.

      Царица Софья поздоровалась, но от старухи на всякий случай отодвинулась назад.

      – И вам, маманя, не хворать, – ответила царица; она была воспитанной девушкой.

      Старуха поморщилась, услышав слово «маманя», но продолжила разговор. Она наигранно вытерла рукой несуществующий пот со лба.

      – Ох, как печёт солнце.

      Царевна на всякий случай посмотрела вверх, убедившись, что над ее головой находится каменный потолок и ни о каком солнце речь идти не может. Но она была воспитанной девушкой и никогда не перечила старшим, какую бы околесицу те не несли. Она четко знала – старших надо уважать.

      А старуха тем временем участливо посмотрела на Софью.

      – Не страшно тебе одной в лесу? – спросила она.

      – В лесу? – переспросила царевна и оглядела комнату. Она заметила картины в тяжелых рамах, висевшие по стенам. Старинная мебель была, будто доставленная из фамильного склепа вампира.

      – В лесу, маманя, не страшно.

      Старуха была разочарована ответом. Она полезла в корзинку и достала красное яблоко. Яблоко было ослепительного неестественно красного цвета. Старуха протянула его царице Софье.

      – На тебе милое дитя яблочко.

      Софья взяла яблоко и уставилась на фрукт. В ее голове встали смутные воспоминания о каких-то белоснежках, гномах, ведьмах и яблоках.

      Старуха, открыв рот, ожидала действий девушки. Она переводила взгляд с царевны на яблоко и обратно.

      Софья ухмыльнулась, подбросила яблоко в воздух и поймала. Снова подбросила и снова поймала. Девушка наблюдала за старухой и видела, что та начинает терять терпение. Поэтому царевна еще несколько раз проделала трюк с яблоком, замучив старуху окончательно.

      – Что же ты не ешь? – не выдержала ведьма.

      Софья пожала плечами.

      – Как вам сказать мамаша, я яблоки, конечно, люблю, но хотелось чего-нибудь более существенного.

      – Чего-нибудь существенного? – изумилась старуха.

      – Ага, – кивнула Софья, – скажем колбасы или пельменей. У вас нет пельменей?

      – Пельменей… – старуха запнулась, глядя на яблоко.

      Дверь комнаты открылась, и в помещение вошел самый настоящий разбойничий атаман. Как и полагается атаману он был с черной повязкой на левом глазу и с длинными усами. Его выпирающее брюшко было перевязано широким поясом, за которым было заткнуто множество ножей, сабель и криворуких пистолетов. Весь этот многочисленный арсенал причинял ему множество неудобств, но он героически терпел, потому что считал, будто внешний вид должен поражать на расстояние потенциальных жертв разбоя.

      Увидев старуху возле Софьи, он всплеснул руками.

      – Мама,