Все ловушки Земли. Клиффорд Саймак

будто не мог дышать? Кто нацарапал на ящике то единственное слово, пытаясь написать еще, но не сумел? Кто ему помешал?

      Вудс мотнул головой в сторону аквариума.

      – Интересно, а не замешан ли тут наш приятель?

      – Джек, вы спятили! – воскликнул Гилмер. – Какого черта вам понадобилось приплести сюда еще и его? Ведь это всего-навсего животное, не слишком, по-видимому, разумное. В марсианских условиях ему было не до того, чтобы совершенствовать свой мозг. Впрочем, мне пока не представилась возможность изучить его как следует, но на следующей неделе прибудут доктор Уинтерс из Вашингтона и доктор Лэтроп из Лондона. Вместе мы наверняка что-то узнаем.

      Вудс спрыгнул со стола, подошел к окну и выглянул наружу. Здание, в котором находилась лаборатория, стояло на вершине холма. Внизу расстилалась лужайка, за которой начинался парк. В нем виднелись обнесенный изгородью выгул, каменные насыпи со рвами по периметру и обезьяньи острова – эта территория принадлежала «Метрополитен-зоопарку».

      Гилмер выплюнул очередной огрызок сигары.

      – Значит, на Марсе есть жизнь, – проговорил он. – Правда, отсюда ничего не следует.

      – А если пофантазировать? – усмехнулся Вудс.

      – Фантазируют газетчики, – проворчал Гилмер. – Приличные люди этим не занимаются.

      Близился полдень. Папаша Андерсон, смотритель львятника, печально покачал головой и почесал подбородок.

      – Кошечки чем-то встревожены, – сказал он. – Будто у них что-то на уме. Почти не спят, знай себе ходят туда-сюда, туда-сюда.

      Эдди Риггс, корреспондент «Экспресс», сочувственно прищелкнул языком.

      – Может, им не хватает витаминов? – предположил он.

      – Нет, – возразил папаша Андерсон. – Мы кормим их, как всегда, сырым мясом, а они почему-то нервничают. Знаешь, львы – твари ленивые, спят чуть ли не днями напролет. А теперь… Рычат, грызутся между собой. На днях мне пришлось отколотить Нерона, когда он сцепился с Перси. И этот стервец кинулся на меня, хотя я ухаживаю за ним с тех пор, когда он был совсем крохотным!

      Нерон, стоявший по ту сторону рва с водой, угрожающе зарычал.

      – Видишь? Все еще злится. Если не утихомирится, придется снова поучить его уму-разуму. Тоже мне, герой нашелся. – Папаша опасливо поглядел на львов. – Надеюсь, они все-таки уймутся. Сегодня суббота, придет много народу… Толпа их бесит, даже когда они спокойны, а уж сейчас…

      – С другими животными все в порядке? – спросил Риггс.

      – Утром умерла Сьюзен, – ответил папаша, почесав подбородок.

      Сьюзен звали жирафу.

      – Я и не знал, что она заболела.

      – Она и не болела. Просто взяла и сдохла.

      Риггс вновь повернулся к львам. Нерон, громадный самец с черной гривой, сидел на краю рва, словно собирался прыгнуть в воду. Перси боролся еще с одним самцом; оба порыкивали, причем достаточно злобно.

      – Нерон, похоже, замышляет перебраться через ров, – заметил корреспондент.

      – Ерунда, –