Завтра были девяностые. Сергей Семипядный

что яичница пересолена.

      – А что я должна делать? Как всегда, на телевизор пялиться? – спрашивает женщина и смотрит на мужчину из-под наклонённых книзу и делающих глубокими чёрные глаза ресниц. Брови её удаляются от глаз, губы наполняются обидой. – Мы же совершенно перестали вылезать из нашей конуры. Особенно после того, как ты занялся этим своим… частным сыском. Но обещаю, что оставлю тебя на весь день. Можем встретиться перед самым возвращением. У электрички. У тебя какое там дело, если не секрет? Оказание услуг какому-нибудь ревнивцу?

      – Я же говорил, – равнодушным голосом отвечает мужчина, но при этом резким движением отодвигает тарелку. – Самоубийство. Заявители считают, что его довели до этого. Или даже убили.

      – И думаешь за день управиться? – женщина эластичными конусообразными пальчиками развитой кисти накладывает кусочки сыра и колбасы на хлеб и ждёт отрицательного ответа.

      – Не уверен. Снимем, на всякий случай, гостиницу.

      – А где ты хочешь встретиться с нужными людьми? Ну, там, свидетелями, друзьями несчастного?

      – Буду звонить – будем определяться. И не с друзьями, а с единомышленниками. У них там что-то вроде ассоциации правдоискателей.

      – Тебе мало конфликтов с власть предержащими? От гонорара хотя бы не отказывайся…»

      Арсов отодвинулся вместе со стулом от стола и нервно огляделся. Разные бывают совпадения. И человек, как он полагал, – результат множества совпадений. Не вполне понимая, для чего, он вынул пистолет и, передёрнув, положил его на стол. И вновь углубился в чтение.

      «Два дня тому назад, как всегда в случае возникновения потребности в новых заказах, он надел чёрную тройку и белую сорочку с бордовым галстуком и – в тёмных очках, с бордовым кейсом в руке – отправился на заводскую площадь. В 16 часов 15 минут он приблизился к книжному киоску, чтобы купить за двадцатъ пять копеек «Коммерческий вестник», а затем отойти к торцу киоска с Майклом Джексоном, глазеющим на проходную одного из заводов областного центра сквозь истоптанное клейкими лапками мух стекло, и монументализироваться с развёрнутой газетой в руках и кейсом между ног.

      Иногда, если будущий заказчик был нетерпелив и успевал поинтересоваться о человеке в чёрном костюме и тёмных очках у киоскёрш, удавалось сэкономить двадцать пять копеек. Однако в этот раз Галина Петровна, знающая в лицо, по её личным подсчётам, около тридцати тысяч жителей города, скорчив удивлённо-отрицающую гримасу, покачала головой и потянулась за «Вестником».

      Земля сквозь вихри рассеянной материи мчалась вокруг Солнца, заботливо погружая в его лучи квадратные километры смердящей шкуры. Кооперированные, стандартизированные и типизированные социальной формой движения материи бежали, толкая друг друга хрупкими скорлупками личных интересов, тысячи уплотнений механизма социальных связей, и тысячи комочков сознания, поражённого всеобщей коллективизацией, ласкали массово внушённые провоцирующие образы