Чужбина не встречает коврижками. Владимир Александрович Зангиев

меня перекочевал к таксисту. Тот услужливо перехватил багаж, распахнул передо мной дверцу своего авто…

***

      В открытое окно такси я с отчаянным любопытством взирал на проплывающие мимо виды местного пейзажа. Горячая воздушная струя, совсем не освежая, мощно хлестала в лицо насыщенным жаром, бесцеремонно теребя увлажнившиеся от пота волосы. Несмотря на пекло, по бокам дороги тянулись зелёные плантации всяких сельскохозяйственных культур. Тут и там вереницы пальм и каких-то неведомых мне деревьев длинными и короткими шеренгами, казалось, выстроились во фрунт, приветствуя прибывшего издалека гостя. Местами попадались пустые площади, заросшие дикой растительностью и отмеченные будто бесхозно разбросанными каменными глыбами. Прямо прерия в натуральном своём виде. В таких местах к небу отрешённо вздымались, словно распятия, огромные кактусы, раскинув по сторонам распростёртые колючие конечности. Надо признать, гиганты производили внушительными размерами впечатление. А кругом по линии горизонта, окутанные бледно-лиловой дымкой, виднелись не очень далёкие горы.

      А потом потянулись пригородные кварталы, где по всем приметам обитала нищета. Лачуги были сколочены из всякого подвернувшегося и пригодного для строительства хлама: почерневших и с облупившейся краской досок, покоробившейся фанеры, прессованных из опилок плит, кусков ржавой жести, крыши покрыты обломками шифера или пластика, кое-где даже видны цветные листы кровли из рифлёного синтетического материала, каким на пляжах покрывают навесы, под которыми купальщики прячутся от солнца. Какие-то выцветшие лохмотья сушились на растянутых среди окружающего убожества верёвках. Изредка попадались голые дети, прикрытые лишь грязными шортами. Они либо вяло перебрасывались мячом, изображая игру в футбол, либо просто о чём-то разговаривали, рассевшись на пыльной траве придорожной лужайки. Я тихо внимал окружающее, ибо шофёр такси, видя бессмысленность попыток разговорить клиента, не владеющего местным наречием, молча крутил баранку, временами лишь вслух реагируя на ту или иную ситуацию на дороге.

      Ну вот и пошли городские кварталы. Сначала богатые виллы в 2-3 этажа, с бассейнами во дворах, с буйной растительностью внутри огороженных высокими каменными заборами территорий. Дальше начинался мегаполис с высотными зданиями из стекла и бетона, вроде небоскрёба телефонной компании возле площади Италии, выстроенного в стиле хай-тек в виде гигантского мобильника. Нижние этажи были отведены под магазины, выставившие напоказ крикливую позолоту и сверкающие бриллианты, благородный хрусталь и полированные ювелирные поделки. Среди всей колоссальной архитектурной композиции вписались обычные жилые панельные четырёх- и пятиэтажки. И везде дворы были огорожены неприступными каменными или из бетонных плит стенами, по верху увенчанными колючей проволокой. Нигде не попадалось открытых или проходных подъездов. «Значит, жилища наглухо здесь затворены для посторонних», – сделал вывод я для себя. Контраст между трущобами