Краски. Путь домой. Часть 5. Ирина Свисткова

окинул ее взглядом, шагнул в комнату и обомлел. Все стены, кровать и остальная мебель, подоконник и пол – абсолютно все было заставлено картинами с кошмарными оскалами. Они были повсюду, даже свисали с ниток мерцающих бусин на окне, прикрепленные к ним зажимами. Оливер будто попал в галерею уродов. Они глазели на него со всех сторон, пугали, следили за каждым шагом, высверливали дыры во лбу своими кошмарными текущими глазищами, и светились жуткими разноцветными улыбками.

      – Что здесь происходит? – Прошептал ошалело родитель.

      Но девушка лишь благоговейно оценивала его этим безумным взглядом. Оливер взял дочь за плечи и попытался увидеть хотя бы отголосок здравого смысла в ее очумелых глазах, но тщетно.

      – А Дениэл в курсе? – Спросил отец строго.

      – Кто? – Резко включилась девушка, и ее взгляд очистился от фанатичного блеска и наполнился осознанностью.

      Алекса огляделась по сторонам и поняла, что перестаралась.

      – Я пытаюсь научиться управлять этим, пап, – попыталась оправдаться она, – мне важно понять, как работают «краски».

      Тряхнув головой, он едва сконцентрировался на единственном нормальном лице в этой комнате – на ее – и проговорил:

      – Алекса, это никуда не годится. Ты устроила здесь музей ужаса, как ты тут планируешь спать? И что вообще все это значит?

      Слушая историю дочери, Оливер помогал ей убирать картины в кладовку, морщась. Даже прикасаться к ним было жутко, не говоря о том, чтобы любоваться. По окончании рассказа, он нахмурился и принял решение.

      – Я не разрешаю тебе заниматься этим в одиночестве.

      – Но Дениэл все портит! – Воскликнула Алекса. – Я не могу при нем отключиться и в полной мере ощутить свой мир, он тут же включает меня назад!

      – Работай с доктором Пэрриш, – подсказал отец.

      – Ты не понимаешь! Я устала от стен, запретов и костылей, я хочу сама в себе разобраться, – заявила девушка. – Я ценю твою заботу, но сейчас мне необходимо уединение. Прости, папа.

      И это стало последней каплей его терпения. Горячо и эмоционально он высказал все, что думает по поводу этой затеи, а заодно запретил опасные махинации с психикой, аргументируя это безотчетным состоянием девушки, лишенной разума.

      – Это ужасно опасно, Алекса! – Закончил он свою тираду. – Я запрещаю тебе заниматься подобными экспериментами без Дениэла! Ну, или хотя бы без специалистов.

      Глаза девушки мелькнули гневом, но тут же лицо ее стало непроницаемо пустым.

      – Хорошо папа, – согласилась она без лишних слов. – Спасибо за помощь, я буду готовиться ко сну.

      Растерявшийся родитель покинул комнату дочери и приуныл. Испугавшись за ее здоровье, он опять оттолкнул девушку от себя, как же прискорбно. А ведь когда-то Алекса была одним из немногих его друзей, с которым можно было если не поделиться сокровенным, то хотя бы просто поболтать о насущном, или, на крайний случай, обоюдно приуныть, уткнувшись