Лютый беспредел. Сергей Майдуков

Допивая кисло-горький сок, Геннадий Ильич посмотрел на экран. Брат. Вот же привязался!

      Брат был младше на девять лет, поэтому они никогда не были близки. Сосуществовали. Жили как бы в параллельных мирах. Когда Геннадий был уже взрослым юношей, Сашка еще в солдатиков играл. И помаленьку учился воровать солдатиков у других.

      В двенадцать лет он был пойман с шайкой таких же воришек в своей же школе, куда они забрались, чтобы вынести недавно приобретенные магнитофоны, кинопроекторы и другую технику. Потом была фотолаборатория и срывание шапок с прохожих. И наконец налет на магазин. Сашка был тогда пятнадцатилетним и отправился в колонию для несовершеннолетних преступников, но там учудил что-то такое, за что его перевели к взрослым. Дальше он покатился не просто по наклонной, а по вертикальной плоскости.

      – Ну? – сказал Геннадий Ильич в трубку. – Уже не порадовал. Что еще?

      – Не сбрасывай меня, – попросил Александр. – Не чужие все-таки.

      – И не родные больше.

      – Кровь-то одна. И всегда одной будет.

      – Давай без этих лирических отступлений, – сказал Геннадий Ильич. – По существу. И учти, я больше не служу. Так что просить меня с кем-то свести или отмазать бесполезно. Я уже не мусор, как вы выражаетесь.

      – Вот и отлично! – обрадовался брат. – Раз ты не мент, то можешь мне помочь. По-братски.

      – Денег не проси. Я по пятницам не подаю.

      – Я не побираться звоню.

      – Тогда зачем? – продолжал допрос Геннадий Ильич.

      Самодельный антипохмелин начал действовать, и он почувствовал себя лучше. И вообще, брат есть брат. В конце концов, от одного мороженого откусывали и в одной одежде ходили. Спали под одним одеялом, было дело. И даже первая любовь Александра являлась одновременно первой «настоящей» девушкой Геннадия. Помнится, они тогда дважды подрались сильно. Чуть не поубивали друг друга. А потом хохотали до упаду, глядя на свои разбитые физиономии.

      – Я в бегах, – сказал Александр. – Пустишь пересидеть?

      – Охренел? – взвился Геннадий Ильич. – Немедленно иди в полицию с повинной, пока срок не добавили. Хотя теперь, наверное, поздно.

      – Поздно, брат. Мне пятнашка светит. Я лучше сдохну, чем вернусь.

      – Зря ты позвонил. Связь, скорее всего, прослушивается.

      – Исключено, – успокоил Геннадия Ильича Александр. – Меня по фальшивому паспорту замели. И в деле я прохожу под другой фамилией.

      – Разве такое возможно?

      – Возможно, – заверил брата Александр. – Не захотели следаки с ксивой возиться. Я в отказ ушел. Они бы сто лет могли выяснять, кто я такой. А так – бросай на кичу и дырки для погонов верти.

      – За что тебя? – спросил Геннадий Ильич.

      – Авторитета одного завалил. При депутатской неприкосновенности. Теперь он в земле, а я бегаю. Так получилось.

      – Зачем тебе это было нужно?

      – Меня не спрашивали, – ответил Александр. – Сходка постановила, мне поручили исполнить. У нас желания не спрашивают.

      – Вот и прятался бы у своих