Агата. Елена Хейфец

липовыми аллеями, дубовая роща и сосновый лес.

      Рано утром, еще до завтрака, граф Александр Николаевич позвал камердинера Фрола и приказал подать карету. Его сиятельство собирался ехать в Москву. Жизнь в усадьбе томила его своим однообразием. Все здесь казалось ему чрезвычайно тоскливым. Московские развлечения тоже прискучили: все оперы граф уже слышал, все балеты уже видел, да и балы не обещали ничего нового, кроме разве что свежих московских сплетен. Светские невесты были хорошо известны молодому графу и ничуть его не интересовали – предсказуемые, фальшивые, жеманные; их разговоры казались ему скучными.

      Его сиятельство предпочитал ласки крестьянских девок, которые по наивному простодушию ничего от него не ждали и были бесконечно счастливы вниманием молодого графа.

      Его последней «утешительницей» была двадцатилетняя Аграфена, недавно овдовевшая, – ее муж умер от пьянства. Она была бездетной, и как только супруг почил с миром, девку перевели в барский дом, где Груша поселилась в девичьей с незамужними служанками. Была она хороша – голубоглазая, круглолицая и улыбчивая. Увидев графа, Аграфена краснела и улыбалась, чувствуя себя особенной и гордясь этим. Она старалась попасться ему на глаза, нетерпеливо ждала приглашения и мчалась со всех ног, едва заслышав: «Молодой граф приехали! Слава богу, а то что-то давно не было».

      – Груша, ступай в баню, а с первыми петухами ко мне! – приказывал барин, если был в соответствующем настроении.

      Молодой граф был щедр. У Груши подарков набрался уже целый сундучок: платки, шали, отрезы на сарафаны, расшитые льняные рубахи, ожерелья, деньги.

      Александр Николаевич не знал, что следует дарить крестьянке. Деньги ей вроде бы ни к чему. «Что она на них купит?» – простодушно размышлял молодой человек. Но иногда все же совал ассигнации в карман ее широкой ситцевой юбки. Деньгам Аграфена была несказанно рада.

      – Эх, Грушенька, пригожая ты! Не обижаешься на меня?

      – Что вы! Что вы, ваше сиятельство! Как можно? Я завсегда прихожу, когда зовете. Завсегда!

      Не зная, что нужно молодой крестьянке, Александр Николаевич велел Маняше, материной экономке и шпионке, покупать для Груши «всякие бабские штучки». Маняшка указ выполняла, а затем докладывала об этом графине. Maman была спокойна: пускай сын резвится. Крестьянка никакой опасности не представляла.

      Деньги Аграфена копила, чтобы купить себе шубку. Внутри заячий мех, а сверху сукно, и хорошо бы гладью расшитое… И с кушаком. Такая шуба была у Лидки, ключницы. В этом наряде она, Груша, Александру Николаевичу еще больше понравится. Аграфена уже договорилась с буфетчиком Митрофаном, которому время от времени приходилось ездить в столицу за покупками. Вино, шампанское и водка заканчивались очень быстро, ведь в усадьбе обычно было много гостей, а винный погреб всегда должен быть полон: так положено… Скоро Митрофан собирался ехать на ярмарку, он обещал взять Аграфену с собой. Она уже у Маняшки отпросилась, а та графине доложила. Согласие было получено.

      – Боязно мне, Митроша,