Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020. Людмила Зубова

огры говорят

      и ярмо их и клеймо

      превращаются в бонмо,

      а клеймёные слова

      подвизаются в ать-два.

Игорь Булатовский. «ИЗ У. Х. ОДЕНА» 111.

      В современной поэзии встречается и суперлатив (превосходная степень) существительного:

      что было дальше

      дальше была бóльшая боль

      дальшая даль

      ночшая ночь

      сквозь сквозную сквозь

      тучнейших туч

      многотóчней точь-в-точь

      скрозь коррозий скрозь

      лучший луч

      не в бровь

      но не врозь

Гали-Дана Зингер. «Старая сказочница» 112 ;

      Любезный брат и друг духовных выгод,

      когда я вижу мост, я мыслью выгнут,

      а сердцем серебрюсь, как под мостом

      течение малейшим лепестком.

      Великотрепетный мой друг светлейший

      (немедля назовем ветлу ветлейшей,

      а то ещё бесследно расхотим),

      приветствую тебя, ты мне родим!

Владимир Гандельсман. «Любезный брат и друг духовных выгод…» 113.

      Многочисленность поэтических неологизмов типа птицая, веснее, ветлейшей впечатляет и заставляет задуматься о том, почему же поэты, пишущие в разных стилях, принадлежащие к разным поколениям, живущие в разных городах и странах, так настойчиво образуют авторские прилагательные от существительных, компаративы существительных и экспрессивные тавтологические конструкции с разными частями речи на месте прилагательных или наречий? Может быть, причина в том, что поэтам (а значит, поэзии, а следовательно, и языку) нужна именно эта ощутимая связь между предметами, признаками, обстоятельствами, действиями?

      Если волей поэтов появляются такие полные прилагательные, как птицая, куклая, поэтый, клюквых, гондолых, бутылое, калеких, тыщий, кошие и мн. др., то сама система языка диктует, что слова птица, кукла, поэт, клюква, гондола, калека, тыща, коша можно воспринимать как краткие прилагательные. В таком случае почти любое непроизводное существительное (т. е. не осложненное суффиксами) является потенциальным прилагательным, следовательно, сохраняет в себе способность быть синкретическим именем.

      Кроме того, поэзия показывает, что любое предметное существительное имеет тенденцию стать признаковым114, так как в процессе функционирования языка оно получает разнообразные коннотации. Например, слово весна может употребляться в сравнительной степени потому, что в сознании человека это не только один из сезонов года, но и время потепления, оживления природы и чувств; слово метро – это не только вид городского транспорта, но и пространство подземной архитектуры. В строке Е. Хорвата Чем мертвее мы, тем церквее земля форма церквее мотивирована тем, что на земле каждая могила с крестом подобна церкви и по внешнему виду, и потому, что это место общения с потусторонним миром. Коннотации появляются не только у существительных, но и у других частей речи. Компаратив местоимения я в строке Хорвата Яее тебя нет самого меня может быть понят примерно так: ‘ты в большей степени я, чем

111

Булатовский 2016: 22.

112

Зингер 2013: 140.

113

Гандельсман 2008: 7.

114

Вспомним ранее процитированное высказывание А. А. Потебни о большей признаковости существительных в древности. В таком случае применительно к современному употреблению можно говорить о реставрации признакового значения существительных на новом этапе развития языка.